"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

спиной. Он что, смеется? Во всяком случае, Каверли так подумал. Он
одурачил врага. Портфель был пустой! Затем Каверли увидел, что Камерон
вовсе не смеется. То были мучительные судороги растерянности и горя; но о
чем он горевал? О своей репутации, о своем положении, о своей рассеянности
или о земле, которую видел за окном кабинета, о разрушенной ферме и линии
пусковых установок? Каверли ничем не мог утешить его и стоял, сам тяжко
страдая и глядя на Камерона, который казался теперь маленьким и слабым и
которого сотрясали непроизвольные мышечные спазмы.
- Простите меня, сэр, - сказал Каверли.
- Убирайтесь к черту, - пробормотал Камерон, и Каверли ушел.
Был конец рабочего дня, и автобус, в котором Каверли ехал домой, был
переполнен. Каверли пытался судить о случившемся с традиционной точки
зрения. Откажись он отдать портфель, это могло бы повести к катастрофе и
гибели всех пассажиров самолета; но что, если так было бы к лучшему? Может
ли он спокойно выжидать дальнейших событий и спокойно вспоминать о том,
что произошло? Когда он утром придет на работу, в какой отдел он должен
явиться? Чего Камерон хотел от него с самого начала? Почему старик плакал,
стоя у окна своего кабинета? Когда он придет домой, застанет ли он Бетси у
телевизора? Будет ли его маленький сын в слезах? Накормят ли его ужином?
Перед мысленным взором Каверли возник Сент-Ботолфс в свете летних сумерек.
В этот час матери сзывали детей домой к ужину с помощью колокольчиков,
которыми обычно, пользовались, чтобы вызвать прислугу в столовую.
Серебряные или не серебряные, все они издавали серебристый звук, и сейчас
Каверли вспоминал их серебристый звон, который доносился со всех задних
крылец на Бот-стрит и Ривер-стрит и призывал домой детей, игравших на
берегу реки.
Дом Каверли был ярко освещен. Когда он вошел, Бетси бросилась к нему в
объятия.
- Милый, я так надеялась, что ты вернешься домой к ужину, и только что
молилась об этом, - сказала Бетси, - и вот мои молитвы услышаны, мои
молитвы услышаны. Мы приглашены на обед!
В сознании Каверли эти слова никак не вязались с событиями последних
суток, и он постарался быстро перестроить свои мысли и чувства на иной
лад. Он устал, но было бы жестоко лишить Бетси возможности воспользоваться
единственным приглашением, какое она получила за все время жизни в
Талифере. Он поцеловал сына, подбросил его несколько раз в воздух и
хлебнул хорошую порцию виски.
- Эта милая женщина, - сказала Бетси, - ее зовут Уинифрид Бринкли, так
вот, она пришла к нам собирать пожертвования для ветеранов, награжденных
"Пурпурным Сердцем" [награда, которую дают американским военнослужащим за
ранение, полученное на фронте], и я ей сказала, я ей прямо сказала, что,
по-моему, тоскливее места, чем Талифер, на всей земле не сыщешь! Мне было
все равно, пусть все знают, что я о нем думаю. Тогда она тоже сказала, что
это тоскливое место и не захотим ли мы прийти к ней сегодня вечером
пообедать в небольшой компании. Тут я ей сказала, что ты в Атлантик-Сити и
я не знаю, когда ты вернешься, и вот я молилась, чтобы ты приехал вовремя,
и вот ты здесь!
Пока Бетси ездила за каким-то школьником, который должен был остаться с
Бинкси, Каверли принял ванну и переоделся. Бринкли жили по соседству, и,
взявшись под руку, они пошли туда пешком. Время от времени Каверли сгибал