"Джон Чивер. Скандал в семействе Уопшотов" - читать интересную книгу автора

каштановой бороды теперь, в полдень, ясно обозначились. Он был бледен, и
эту бледность еще сильнее подчеркивали большие розовые уши. Розовый цвет
резко обрывался в том месте, где уши примыкали к голове, Кроме ушей, все у
него было совершенно бледным. И бледность происходила не от болезни и не
от распутства, это была не левантийская или средиземноморская бледность -
вероятно, Браннер унаследовал ее от предков или заработал в результате
беспорядочного питания, - но надо отдать ему должное, это была
мужественная бледность толстокожего человека, освещенная пылающими ушами.
В нем было свое очарование, как и у всех сотрудников Камерона, и Каверли
подумал, будто это очарование основано на том, что все они способны видеть
преграды, которые предстоит преодолеть, способны видеть будущее, ревностно
искать и находить пути к прогрессу и к переменам. Браннер пил свое пиво,
словно ожидая, что оно выведет его из строя, и в этом состояло еще одно
его отличие. За одним-единственным исключением все они были воздержанными
людьми. Каверли не отличался воздержанностью, но в своей невоздержанности
ярче всего ощущал полноту жизни.
- Вы живете в Талифере? - спросил Каверли. Он знал, что Браннер живет
там.
- Да. У меня там лачуга в западном районе. Живу один. Я был женат, но
все это лопнуло.
- Очень жаль, - сказал Каверли.
- Жалеть не о чем. С семейной жизнью ничего не вышло. Мы не могли найти
оптимальный вариант. - Он энергично взялся за салат.
- И вы живете один? - спросил Каверли.
- Да, - ответил Браннер с набитым ртом.
- Как вы проводите вечера? - спросил Каверли. - Бываете ли в театре?
Браннер добродушно рассмеялся:
- Нет, в театр я не хожу. Некоторые мои коллеги развлекаются на
стороне, но я не из таких.
- Если вы никуда не ходите, то что же вы делаете по вечерам?
- Занимаюсь. Сплю. Иногда иду в ресторан на шоссе номер двадцать семь;
за два с половиной доллара там можно получить изрядную порцию цыплят. А я
большой любитель цыплят; когда аппетит разыграется, я могу принять вполне
приличный груз.
- А в ресторан вы ходите с друзьями?
- Нет, - с достоинством сказал Браннер. - Один.
- Есть у вас дети? - спросил Каверли.
- Нет. И это одна из причин, почему мы с женой не поладили. Она хотела
ребенка. А я нет. Мне пришлось в детстве очень тяжко, и я не хотел, чтобы
кто-нибудь другой тоже через это прошел.
- Что вы имеете в виду?
- Моя мать умерла, когда мне и двух не было, и меня вырастили отец и
бабушка. Отец был инженер, работал по заказам, но дела у него шли скверно.
Он был горький пьяница. Видите ли, я больше других, мне кажется, больше
других чувствовал, что должен уйти. Никто меня не понимал. Я хочу сказать,
что моя фамилия для всех была только фамилией старого пьяницы. Я должен
был добиться, чтобы моя фамилия хоть что-нибудь да значила. И вот, когда
подвернулась эта штуковина с молнией, я почувствовал себя лучше, вернее,
начал чувствовать себя лучше. Теперь мое имя кое-что значит, хотя бы для
некоторых.