"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора Утерев стекающую с разбитой сопатки кровь, он подскочил к своему
дорожному мешку и, быстро развязав его, извлек не что иное, как фракийский чекан. Оружие не такое страшное, как секира норманнская или классическая рыцарская, но тоже весьма опасное в умелых руках. - Нет-нет, не надо!!! - завопил Гавейн, увидев подкрадывающегося к похохатывающему стражнику товарища. Но франк не обратил внимания на этот крик, вернее всецело отнес его на свой счет. - Надо, Тео, надо, - и занес ногу для нового пинка. А уже через пару секунд с топором в черепе рухнул на доски пристани, окрасив их смоляную черноту кровью. - Что ты наделал, идиот! - завопил Гавейн, вскакивая. - Зачем ты его убил?! Нам же теперь... - Будет знать, как поднимать руку на потомка Цицерона! - зло процедил Парсифаль, пнув труп щегольским сапогом. - Люди, что же это делается?! Люди, убивают! Человека убили! - заорал кто-то. Обернувшись на крик, приятели увидели сидящего в лодчонке старика, метрах в пятнадцати от причала мирно удившего рыбу. Вырвав топор из мертвого тела, Парсифаль метнул его в невольного свидетеля их преступления, но промахнулся на какую-то ладонь. Оружие, булькнув, скрылось под водой. Разъяренный рыцарь приготовился прыгнуть в море, чтобы вплавь добраться до деда и ликвидировать свидетеля, так сказать, на корню. бежать! Бежим!! И они оба рванули куда глаза глядят. Гавейн бежал быстрее лани. Быстрее, чем кролик от беркута. Быстрее, наверное, чем олимпийский чемпион - тому наградой был жалкий лавровый венок, а ему, Гавейну, его драгоценная, единственная и горячо любимая жизнь. Он пролетел через корабельное кладбище, перепрыгивая шпангоуты и еще не растасканные аборигенами на топливо бимсы. Он обогнул пересохший фонтан у выхода из порта, увернулся от нагруженного корзинами грузчика, чуть не сбив того наземь, и нырнул в узкий переулок. Остатками разума или, может, чутьем преследуемого он понимал, что только быстрота может его спасти. Где отстал и куда подевался Парсифаль - здоровяк и не заметил. Не чуя под собою ног, летел Гавейн по лабиринтам старых переулков, пока не уперся в глухую стену. Пару раз ударил в нее кулаками, словно пытаясь пробить дорогу наружу, а потом зарыдал, опустившись наземь. Все пропало! Все пропало! Из-за этого белобрысого урода, этого германского дикаря! Из-за его дурацкой секиры! А главное - из-за осла! Теперь уже и Гавейну стало казаться, что он и сам видел проклятое животное на борту "Октавии". Делать было нечего. Нужно связываться с командованием - только Ланселат или сам Арторий могли ему помочь |
|
|