"Андрей Чернецов, Владимир Лещенко. Серебряный осел ("Орланда и Орландина" #2)" - читать интересную книгу автора

Утерев стекающую с разбитой сопатки кровь, он подскочил к своему
дорожному мешку и, быстро развязав его, извлек не что иное, как фракийский
чекан.
Оружие не такое страшное, как секира норманнская или классическая
рыцарская, но тоже весьма опасное в умелых руках.
- Нет-нет, не надо!!! - завопил Гавейн, увидев подкрадывающегося к
похохатывающему стражнику товарища.
Но франк не обратил внимания на этот крик, вернее всецело отнес его на
свой счет.
- Надо, Тео, надо, - и занес ногу для нового пинка.
А уже через пару секунд с топором в черепе рухнул на доски пристани,
окрасив их смоляную черноту кровью.
- Что ты наделал, идиот! - завопил Гавейн, вскакивая. - Зачем ты его
убил?! Нам же теперь...
- Будет знать, как поднимать руку на потомка Цицерона! - зло процедил
Парсифаль, пнув труп щегольским сапогом.
- Люди, что же это делается?! Люди, убивают! Человека убили! - заорал
кто-то.
Обернувшись на крик, приятели увидели сидящего в лодчонке старика,
метрах в пятнадцати от причала мирно удившего рыбу.
Вырвав топор из мертвого тела, Парсифаль метнул его в невольного
свидетеля их преступления, но промахнулся на какую-то ладонь. Оружие,
булькнув, скрылось под водой.
Разъяренный рыцарь приготовился прыгнуть в море, чтобы вплавь добраться
до деда и ликвидировать свидетеля, так сказать, на корню.
- Ты, болван, что делаешь?! - завопил Гавейн благим матом. - Надо
бежать! Бежим!!
И они оба рванули куда глаза глядят.
Гавейн бежал быстрее лани.
Быстрее, чем кролик от беркута. Быстрее, наверное, чем олимпийский
чемпион - тому наградой был жалкий лавровый венок, а ему, Гавейну, его
драгоценная, единственная и горячо любимая жизнь.
Он пролетел через корабельное кладбище, перепрыгивая шпангоуты и еще не
растасканные аборигенами на топливо бимсы. Он обогнул пересохший фонтан у
выхода из порта, увернулся от нагруженного корзинами грузчика, чуть не сбив
того наземь, и нырнул в узкий переулок.
Остатками разума или, может, чутьем преследуемого он понимал, что
только быстрота может его спасти. Где отстал и куда подевался Парсифаль -
здоровяк и не заметил.
Не чуя под собою ног, летел Гавейн по лабиринтам старых переулков, пока
не уперся в глухую стену.
Пару раз ударил в нее кулаками, словно пытаясь пробить дорогу наружу, а
потом зарыдал, опустившись наземь.
Все пропало! Все пропало! Из-за этого белобрысого урода, этого
германского дикаря! Из-за его дурацкой секиры!
А главное - из-за осла!
Теперь уже и Гавейну стало казаться, что он и сам видел проклятое
животное на борту "Октавии".
Делать было нечего. Нужно связываться с командованием - только Ланселат
или сам Арторий могли ему помочь