"Йожеф Черна. Пересадка мозга" - читать интересную книгу автора

виднелась могучая мускулистая грудь диктатора, поросшая шерстью. Невольно
мне представилась мальчишески изящная, спортивная фигура Фельсена...
- У меня все нормально, - произнес я, но голос мои прервался. Я глубоко
вздохнул. - Но вот как вы себя чувствуете? - Я поостерегся называть его по
имени. - Вы знаете, где находитесь?
Он сделал движение, словно спрашивая: "А правда, где я?" - задумался и
в замешательстве пожал плечами.
- Что вы помните? - спросил я и как бы мимоходом добавил: - Специальная
лаборатория... Машина для черепных операций...
- Погодите! - вскричал он. - Проф, я влез на ваше место!
Казалось, он считает, будто все в порядке вещей.
- А потом?
- Что потом? Потом я проснулся здесь, в отдельной палате, - он
поморгал. - Фу, как я мерзко оброс волосами, - сказал он, проведя руками
по груди. - И меня раздражает какой-то скверный запах... Это от меня так
воняет?
- Не воняет, - перебил я, - это запах вашего тела. Каждый индивидуум
обладает своим, отличным от других запахом.
- Но я никогда этого не ощущал! - взволнованно проговорил он.
Шутливым тоном я сказал:
- Рыба собственной косточкой не давится!
Он насторожился и, казалось, начал что-то понимать.
- Вы забрались в машину и включили ее... В параллельной конструкции
лежал диктатор, помните?
На лице его отразился ужас, он отвернулся. Другого пути не было:
пришлось прыгать головой в воду. Сняв висевшее над умывальником зеркало, я
поднес его к достели. Он бросил мгновенный взгляд на свое изображение и с
душераздирающим криком - не думаю, что диктатору доводилось когда-нибудь
испускать такой вопль - закрыл лицо руками и потерял сознание.
Когда я привел его в себя, он разрыдался. За свою врачебную практику я
видел много отчаяния, еще больше слышал плача, но так рыдать может лишь
тот, кто потерял больше всего на свете - самого себя... Собственно говоря,
лишь сейчас я вдруг осознал, что произошло, что мы сделали, точнее, что
сделал я. Ведь это моя не продуманная до конца идея рикошетом ударила в
другого человека...
Наконец, применив сильнейшие средства, мне удалось его успокоить,
усыпить. Сам смертельно измученный, я повалился на кровать...


25 ноября. Сегодня, к счастью, я проснулся, вернее говоря, очнулся
раньше, чем он. Я пишу "он", потому что не знаю, каким именем его
называть. Сидя возле его постели, я ждал. Когда он пробудился, я
поздоровался:
- Доброе утро, господин президент! Как вы себя чувствуете? - Лицо его
исказилось, я понял, что он снова может потерять сознание. Самым ласковым
тоном, на который только был способен, я продолжал: - Выслушай меня,
сынок! Выслушай очень внимательно и подумай о том, что я тебе скажу. - Я
говорил тихо, но с гипнотизирующим спокойствием и решимостью. А его взгляд
теперь стал ясным и осмысленным. Думаю, диктатор с момента своего рождения
никогда так не глядел на мир...