"Гилберт Кийт Честертон. Парадоксы мистера Понда" - читать интересную книгу автора

беседу в первый и последний раз за первую ее половину.
- Да, - сказал он с видом непреклонным и непроницаемым. - Безусловно,
история ужасная.
- В любом случае, - продолжал адвокат, - я предлагаю моему клиенту без
всяческих предубеждений повторить свой рассказ.
- История отвратительная, - со свойственной ему честностью произнес
священник, - и я постараюсь, насколько смогу, передать ее покороче.
Понд уже выслушал повествование, хотя и рассказанное куда свободнее и
пространнее, с деталями и предположениями, что невозможно перед столь
официальным собранием.
Но, даже прослушав все заново, в сокращенном виде, ему не удалось
избавиться от ощущения, что картина уж очень явственна, и явственность эта
- из страшного сна; хотя никаких причин сравнивать это с кошмаром пока не
было, если не считать двух главных происшествий, случившихся ночью.
Приключились они в саду викария, рядом с балконом, и, вероятно,
гнетущее впечатление было как-то связано с тем, что обычная ночь казалась
еще темнее от присутствия иной, живой ночи растительного буйства, поскольку
на всем протяжении рассказа постоянно упоминалось, что балкон обставлен
горшками с пальмами и просто зажат вьющимися растениями с тяжелыми,
свисающими листьями.
Возможно, то была лишь смутная, но дословная ассоциация, вызванная
названием Хэнгинг-Берджез, "Висячий городок", как будто происшедшее как-то
связано с висячими садами Вавилона. А может, это неосознанно следовало из
разговора с доктором Грином, верующим в слепой рост и слепую жизненную
силу, действующую в безбожной тьме, поскольку свои представления Грин
развивал, как только мог, и в ботанике, и в зоологии.
Тем не менее мистер Понд решил, что собственное его настроение
возникло благодаря одной детали, которую действительно надо пояснить в
подробностях. Чтобы повесть его была понятна, викарий объяснял, что внешняя
сторона балкона заключена в раму гигантским тропическим вьюном с
ребристыми, переплетенными ветвями и огромными, фантастическими листьями.
Не будет преувеличением сказать, что вьюн сыграл в этой истории
определяющую роль.
- Приключилось это во время мировой войны, - рассказывал священник, -
когда мы с дочерью жили в моем доме в Хэнгинг-Берджез. Все тогда оскудело,
два дома по обеим от нас сторонам пустовали, и довольно долго, хотя то были
красивые дома с просторными садами, нисходящими к реке. Потом появился мой
друг, доктор Грин, составить мне соседство и в тихом месте производить свои
научные изыскания. Он, знаете ли, писал книгу, как приручать животных -
кошек, собак, своих любимых мартышек, а моя дочь, она очень любит зверей,
немного помогала ему.
Оглядываясь назад, скажу, что для нас, старых приятелей, время это
было счастливым; возможно, потому, что оно было спокойное.
И тут, казалось бы по случайности, одиночество наше прервали, и
начались несчастья, приведшие к трагедии.
Начать с того, что молодой художник по имени Альберт Аире снял
соседний дом, хотя и нужен он ему был всего-то как пристанище, где можно
хранить вещи, поскольку сам он странствовал по всей стране, рисуя эскизы.
Как вы сейчас увидите, очень важно, что он решил отправиться на следующее
же утро в одно из своих путешествий и нам об этом сказал. Понимаете, мы не