"Гильберт Кийт Честертон. Необычайная сделка жилищного агента [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

Руперт ехидно смотрел на Кийта, словно вот-вот спросит:
"Со скупщиком краденого?", но он спросил:
- Агента? Какого же именно, лейтенант?
Кийт недружелюбно глянул на него и отвечал без особой
любезности:
- Жилищного.
- Вот как, жилищного? - мрачно спросил Руперт. - Не
пойти ли с вами и мне?
Бэзил затрясся от беззвучного смеха. Лейтенант Кийт
замялся и нахмурился.
- Простите, - переспросил он, - что вы сказали?
Проходя все фазы жестокой иронии, Руперт ответил:
- Я говорю, что хотел бы пойти с вами к жилищному агенту.
Вы не возражаете, если пойдем мы все?
Гость буйно взмахнул тростью.
- Прошу! - воскликнул он. - Ради Бога! И в спальню. И
под кровать. И в мусорный ящик. Прошу, прошу, прошу.
И выскочил из комнаты так быстро, что у нас перехватило
дыхание.
Неспокойные синие глаза Руперта Гранта озарились сыщицким
пылом. Он догнал Кийта и заговорил именно с той фальшивой
развязностью, с какой переодетый полисмен должен говорить с
переодетым преступником. Подозрениям его способствовала
особая нервность спутника. Мы с Бэзилом шли за ними, зная
без слов, что оба мы это заметили.
Лейтенант Драммонд Кийт вел нас через очень странные,
сомнительные места. По мере того, как улицы становились
извилистей и теснее, дома - ниже, канавы - неприятней, Бэзил
все больше хмурился с каким-то угрюмым любопытством, а
Руперт (вид сзади) победно ликовал. Пройдя четыре или пять
серых улочек бесприютного квартала, мы остановились;
таинственный лейтенант еще раз оглянулся в мрачном отчаянии.
Над ставнями и дверью, слишком обшарпанными даже для самой
жалкой лавчонки, висела вывеска: "П. Монморенси, жилищный
агент".
- Вот его контора, - язвительно сказал Кийт. - Подождете
минутку или ваша поразительная заботливость велит вам
выслушать нашу беседу?
Руперт побледнел, его трясло. Ни за что на свете он бы
не выпустил добычу.
- Если позволите, - сказал он, сжимая за спиной руки, - Я
имею некоторое право...
- Идемте, идемте, - вскричал лейтенант, безнадежно и дико
махнув рукой. И ринулся в контору. Мы пошли за ним.
П. Монморенси, жилищный агент, одинокий и пожилой, сидел
за голой бурой конторкой. Голова у него была как яйцо, рот
- как у лягушки, бородка - в виде сероватой бахромы, а нос -
красноватый и ровный. Носил он потертый сюртук и какой-то
пасторский галстук, завязанный совсем не по-пасторски.
Словом, он так же мало походил на агента по продаже