"Гилберт Кийт Честертон. Грехи графа Сарадина" - читать интересную книгу автора

- Ты прав, любезный Уилфрид,- беспечно сказал он,- так порадуйся же, что
последний мужчина в нашем роду надел кое-какой ратный доспех.
Он снял свою нелепую шляпу, и ее круглая тулья оказалась легким стальным
шлемом в зеленой обшивке, китайским, не то японским. Уилфрид узнал
фамильный трофей со стены гостиной.
- Какая подвернулась,- небрежно пояснил брат.- У меня со шляпами так же,
как и с женщинами.
- Сейчас кузнец в Гринфорде,- тихо сказал Уилфрид,- но вернуться может в
любую минуту.
Он побрел в церковь, склонив голову и крестясь, словно отгоняя нечистого
духа. Скорей бы забыть об этой мерзости в прохладном сумраке, под
готическими сводами; но в то утро все шло не по-обычному, всюду что-нибудь
подстерегало. В такой час церковь всегда была пуста, а тут вдруг кто-то в
глубине вскочил с колен и заспешил из полутьмы на залитую светом паперть.
Священник едва поверил глазам: этот ранний богомолец был деревенский
идиот, племянник кузнеца, и ему явно нечего было делать в церкви, как и
вообще на белом свете. Жил он без имени, с прозвищем Джо-дурачок; это был
дюжий малый, сутулый и чернявый, лицо тестяное, рот вечно разинут. Он
прошагал мимо священника, и по его дурацкой физиономии никак нельзя было
понять, что он делал, о чем думал в церкви. В жизни его никто здесь не
видел. Что у него могли быть за молитвы? Даже представить себе трудно.
Уилфрид Боэн стоял неподвижно и глядел, как идиот вышел на солнце, потом,
как его беспутный брат приветствовал дурачка с издевательским дружелюбием,
наконец, как полковник принялся швырять медяки в разинутый рот Джо и,
кажется, в самом деле примерялся попасть.
От этой яркой уродливой картины земной глупости и грубости он обратился к
молитве об очищении своей души и обновлении помыслов. Он углубился в
галерею и прошел к любимому цветному витражу с белым ангелом, несушим
лилии; этот витраж всегда проливал покой в его душу. Здесь перед его
глазами постепенно померкло одутловатое лицо слабоумного с разинутым
по-рыбьи ртом. Здесь он постепенно отвлекся от мыслей о нераскаянном
брате, который метался, как зверь за решеткой, снедаемый скотской похотью.
Там его через полчаса и нашел деревенский сапожник Гиббс, наспех посланный
за ним. Он быстро поднялся с колен: он знал, что Гиббс не явился бы ни с
того ни с сего. Как во многих деревнях, здешний сапожник в Бога не верил и
в церкви бывал не чаще дурачка Джо. Дурачок еще мог забрести невзначай, но
появление сапожника сбило бы с толку любого богослова.
- В чем дело? - довольно строго спросил Уилфрид Боэн и встревоженно
потянулся за шляпой.
Местный безбожник ответил на удивление уважительно, с какой-то даже
смутной симпатией.
- Уж не взыщите, сэр,- сказал он хрипловатым полушепотом,- но мы решили
вас потревожить. Тут, в общем, довольно жуткое дело приключилось. Ваш, в
общем, брат...
Уилфрид с хрустом стиснул руки.
- Ну, что он еще натворил? - почти выкрикнул он.
- Да как бы вам сказать, сэр,- кашлянув, сказал сапожник.- Он в общем-то
ничего такого не сделал... и уж не сделает. Вообще-то, он мертвый. Надо бы
вам туда пойти, сэр.
Уилфрид спустился следом за сапожником по короткой винтовой лестнице к