"Г.К.Честертон. Наполеон Ноттингхильский" - читать интересную книгу автора

"Чувствуете ли вы юмор этих чугунных перил?" или: "Ощущаете ли вы юмор этого
пшеничного поля?" "Вы чувствуете юмор звезд? А юмор закатов - ощущаете?"
Ах, как часто я хохотал до упаду, засыпаючи от смеха при виде лилового
заката!
- Вот именно, - сказал мистер Баркер, по-умному смутившись.
- Дайте-ка я расскажу вам еще анекдот. Частенько случается, что
парламентарии от Эссекса не слишком-то пунктуальны. Может статься, самый не
слишком пунктуальный парламентарий от Эссекса был Джеймс Уилсон, который,
срывая мак, промолвил...
Но Ламберт вдруг обернулся и воткнул свою трость в землю в знак
протеста.
- Оберон,-- сказал он,-- заткнись, пожалуйста! С меня хватит! Чепуха
все это!
И Квин, и Баркер были несколько ошарашены: слова его прыснули, будто
пена из-под наконец-то вылетевшей пробки.
- Стало быть,-- начал Квин,-- у тебя нет ни...
- Плевать я хотел сто раз,-- яростно выговорил Ламберт,-- есть или нет
у меня "тонкого чувства юмора". Не желаю больше терпеть. Перестань валять
дурака. Нет ничего смешного в твоих чертовых анекдотах, и ты это знаешь не
хуже меня!
- Ну да,-- не спеша согласился Квин,-- что правда, то правда: я, по
природе своей тугодум, ничего смешного в них не вижу. Зато Баркер, он меня
куда посмышленей - и ему было смешно.
Баркер покраснел, как рак, однако же продолжал всматриваться в даль.
- Осел, и больше ты никто,-- сказал Ламберт.-- Ну, почему ты не
можешь, как люди? Насмеши толком или придержи язык. Когда клоун в дурацкой
пантомиме садится на свою шляпу - и то куда смешнее.
Квин пристально поглядел на него. Они взошли на гребень холма, и ветер
посвистывал в ушах.
- Ламберт,-- сказал Оберон,-- ты большой человек, ты достойный муж,
хотя, глядя на тебя, чтоб мне треснуть, этого не подумаешь. Мало того. Ты --
великий революционер, ты - избавитель мира, и я надеюсь узреть твой
мраморный бюст промежду Лютером и Дантоном, желательно, как нынче, со шляпой
набекрень. Восходя на эту гору, я сказал, что новый юмор - последняя из
человеческих религий. Ты же объявил его последним из предрассудков. Однако
позволь тебя круто предостеречь. Будь осторожнее, предлагая мне выкинуть
что-нибудь outre, {Необычное (фр.)} в подражание, скажем, клоуну, сесть,
положим, на свою шляпу. Ибо я из тех людей, которым душу не тешит ничего,
кроме дурачества. И за такую выходку я с тебя и двух пенсов не возьму.
- Ну и давай, в чем же дело,-- молвил Ламберт, нетерпеливо размахивая
тростью.-- Все будет смешнее, чем та чепуха, что вы мелете наперебой с
Баркером.
Квин, стоя на самой вершине холма, простер длань к главной аллее
Кенсингтон-Гарденз.
- За двести ярдов отсюда,-- сказал он, - разгуливают ваши светские
знакомцы, и делать им нечего, кроме как глазеть на вас и друг на друга. А мы
стоим на возвышении под открытым небом, на фантасмагорическом плато, на
Синае, воздвигнутом юмором. Мы - на кафедре, а хотите - на просцениуме,
залитом солнечным светом, мы видны половине Лондона. Поосторожнее с
предложениями! Ибо во мне таится безумие более, нежели мученическое, безумие