"Г.К.Честертон. Охотничьи рассказы" - читать интересную книгу автора

скитаясь и мечтая в холмах между Северном и Темзой. Особенно он любил удить
на одном островке. Здесь, в верховьях Темзы, часто видели странного
человека в старом сером костюме, с рыжей гривой и тяжелым наполеоновским
подбородком. В тот день, о котором пойдет речь, над ним стоял его добрый
друг, отправлявшийся в одну из своих одиссей по южным морям.
- Ну, - укоризненно спросил нетерпеливый путешественник, - поймал
что-нибудь?
- Ты как-то спрашивал меня, - ответил рыболов, - почему я считаю тебя
материалистом. Вот поэтому.
- Если надо выбирать между материализмом и безумием, - фыркнул Крейн,
- я за материализм.
- Ты неправ, - отвечал Гуд. - Твои причуды безумнее моих, да и пользы
от них меньше. Когда вы видите у реки человека с удочкой, вы непременно
спросите, что он поймал. А вот вас, охотников на крупную дичь, никто ни о
чем не спрашивает. Ваш слоновый улов велик, но незаметен; наверное, сдаете
на хранение. Все у вас скромно скрыто песком, прахом и далью. А я ловлю то,
что неуловимей рыбы: душу Англии.
- Скорей ты схватишь тут насморк, - сказал Крейн. - Мечтать - неплохо,
но всему свое время.
Тут вещая туча должна бы скрыть солнце, как окутала тень тайны это
место рассказа. Ведь именно тогда Джеймс Крейн изрек славное пророчество,
на котором и зиждется наша невероятная повесть. Минуту спустя, должно быть,
он и не помнил своих слов. Минуту спустя странная туча уже сползла с
солнца.
Пророчество обернулось поговоркой (в свое время многотерпеливый
читатель узнает, какой именно). В сущности, вся беседа состояла из
поговорок и пословиц; их любят такие, как Гуд, чье сердце - в английской
деревне. Однако на сей раз первым был Крейн.
- Ну хорошо, ты любишь Англию, - сказал он. - Но если ты думаешь ей
помочь, не жди, пока у тебя под ногами вырастет трава.
- Этого я и хочу, - отвечал Гуд. - Об этом и мечтают твои измученные
горожане. Представь, что бедняга клерк идет и видит, как у него из-под ног
растет волшебный ковер. Ведь это сущая сказка.
- Он не сидит камнем, как ты, - возразил Крейн. - У тебя скоро ноги
обовьет плющ. Тоже вроде сказки. Жаль, поговорки такой нет.
- Ничего, поговорок у меня хватит! - засмеялся Гуд. - Напомню тебе о
камне, который мхом не обрастет.
- Да, я катящийся камень, - ответил Крейн. - Я качусь по земле, как
земля катится по небу. Но помни: мхом обрастает только один камень.
- Какой, о мой шустрый камневед?
- Могильный, - сказал Крейн.
Гуд склонил длинное лицо над бездной, отражавшей чащи. Наконец он
сказал:
- Там не только мох. Там и слово "Resurgam". {Да воскресну (лат.)}
- Может, и воскреснешь, - великодушно согласился Крейн. - Трубе
придется нелегко, пока она тебя разбудит. Опоздаешь к Суду!
- В настоящей пьесе, - сказал Гуд, - я ответил бы, что лучше опоздать
тебе. Но христианам не к лицу так прощаться. Ты правда сегодня уезжаешь?
- Да, вечером, - ответил Крейн. - Конечно, тебя не тянет к моим
людоедам на острова?