"Г.К.Честертон. Преступление капитана Гэхегена ("Парадоксы мистера Понда")" - читать интересную книгу автора

купальном костюме? Там все фразы неестественно укорочены, ну... как
купальный костюм.
- Имеют ли ваши слова хоть какой-нибудь смысл? - прошептал юрист.
- О, несомненно! - ответил Понд. - Но сразу не объяснишь, это длинная
история - вроде "Тщеты человеческих желаний". Дело вот в чем. Мой друг
Гэхеген очень любит старинное красноречие и старинное остроумие. Я тоже. Мы
ценим блестящие завершения длинных речей и финальные жала эпиграмм. Так мы
подружились, нас сблизила любовь к манере письма восемнадцатого века -
знаете, размеренная речь, антитезы и тому подобное. Предположите, что и вы
любите такие вещи и читаете хорошо известные строки из Аддисонова "Катона":

Нам, смертным, не дано успехом править,
Но мы его, Семироний, завоюем.
[Перевод Д. Маркиша.]

Они могут нравиться или не нравиться. Но в любом случае вы вынуждены
прочесть их до конца. Потому что эти стихи начинаются с избитой истины, вся
соль их - в конце. В наше время у фраз вообще нет конца, никто и не ждет
его.
Женщинам всегда была в некоторой степени свойственна эта манера. Не
потому, что они не думают, - они думают быстрее, чем мы. Нередко они и
говорят лучше нас. Но они не умеют слушать, как мы. Они сразу схватывают
первую мысль, она для них важнее всего; дальнейшее они подразумевают - и
несутся дальше, иногда не дослушав фразы. А Гэхеген совсем другой человек:
он принадлежит к старой ораторской школе, всегда должным образом заканчивает
фразы и заботится об этом не меньше, чем о начале.
Я позволю себе предположить, как выражаются адвокаты, что в
действительности капитан Гэхеген сказал Джоан следующие слова: "Я иду к
Февершемам. Не думаю, что они вернулись из Брайтона, но все-таки загляну на
всякий случай. Если их нет, пойду в клуб". Вот что сказал Питер Гэхеген. Но
не это услышала Джоан Варни. Она услышала, что он идет к Февершемам, и для
нее сразу все стало ясно, даже слишком ясно - как поется в песне: "Он идет к
той женщине". Хотя он и добавил тут же, что этой женщины скорее всего нет в
городе. Ни Брайтон, ни клуб ее не интересовали: она даже не запомнила, что
он о них говорил.
Рассмотрим следующий случай. Второй собеседнице Гэхеген сказал: "Не
стоит идти к Февершемам, они еще в Брайтоне. Но я все-таки загляну на всякий
случай. Если их нет, пойду в клуб". Вайолет совсем не так правдива и
добросовестна, как Джоан; она тоже ревнует к Оливии, но из побуждений
гораздо более низменных: Вайолет считает себя актрисой. Она услышала что-то
про Февершемов и смутно запомнила, что к ним не стоит ходить, то есть что он
к ним не идет. Это ей было приятно, и она удостоила его беседой, но не
соблаговолила прислушаться к тому, что он говорил дальше.
Наконец, третий случай. Выходя из дома, Гэхеген сказал мисс Эйза-Смит:
"Я иду в клуб. Обещал пойти к друзьям, к Февершемам, но не думаю, что они
вернулись из Брайтона". Вот что он сказал. А она услышала, увидела и
пронзила испепеляющим взглядом типичного эгоиста мужчину, наглого и
распущенного, который беззастенчиво хвастается на глазах у всех, что идет в
одно из тех проклятых мест, где напиваются и поносят женщин. Бесстыдное
признание потрясло ее; куда уж тут было слушать, какие еще глупости он