"Г.К.Честертон. Понд-простофиля ("Парадоксы мистера Понда")" - читать интересную книгу автора

свихнулись на карандашах. А все оттого, что правите синими карандашами
ваши вечные гранки.
- Тут был бы не синий карандаш, - сказал Понд, качая головой. - Я
думал, скорее, вроде красного, вот он и впрямь делал бы черные пометки. Но
меня беспокоит другое - сделать можно много больше, чем думают, даже
здесь.
- Вы ведь уже все остановили, - настаивал его собеседник, - вы
позвонили по телефону.
- Хорошо, - не сдался Понд, - а что бы они сделали, если бы знали,
что я звонил?
Уоттон растерялся, а Понд сидел молча, шуруя угли и глядя в огонь.
Помолчав, он вдруг сказал:
- Хоть бы Дайер вернулся...
- Зачем он вам? - спросил его друг. - Как-никак, он заработал поздний
обед. Насколько я понимаю, дело он завершил, все уже позади.
- Боюсь, - сказал Понд, не отрывая взгляда от пламени, - все только
начинается.
Они помолчали снова, и молчание становилось все таинственней.
В очередном молчании росло что-то мистическое, словно мрак,
сгущавшийся снаружи. А потом Понд внезапно заметил:
- Полагаю, мы вернулись на ту платформу.
Лицо Уоттона выражало лишь тупое удивление, под стать
обстоятельствам; но в самой глубокой глубине его впервые коснулся неземной
холодок. Сон обернулся кошмаром; дело не просто, прозаически сложно, его
окутали неразумные сомнения, вне пространства и вне времени. Прежде чем он
смог заговорить, Понд прибавил:
- Эта кочерга - другой формы.
- Что вы говорите? - наконец взорвался Уоттон. - Станцию наглухо
закрыли, здесь нет никого, кроме нас, не считая буфетчицы. Не думаете же
вы, что она поменяла мебель и вещи во всех залах?
- Нет, - сказал мистер Понд. - Я не сказал, что это другая кочерга. Я
сказал, что кочерга - другой формы.
Не договорив, он отпрыгнул от камина, оставив в нем кочергу, и
ринулся к двери, во что-то вслушиваясь. Уоттон тоже прислушался - и узнал,
как явь, а не страшный сон, шум крадущихся шагов где-то на платформе. Но
когда они выбежали наружу, платформа оказалась совершенно пустой - теперь
уже сплошной и ровной полосой снега. Тогда они поняли, что шум донесся
снизу. Глянув на рельсы, они увидели, что деревянное строение станции в
одном месте прерывается травянистой насыпью, серой и выцветшей от дыма.
Прибежали они как раз вовремя, чтобы узреть темную худую фигуру,
карабкающуюся вверх по насыпи и ныряющую под платформу, причем таким
образом, словно она вот-вот проскользнет на рельсы. Но фигура спокойно
забралась на платформу и стала там, как пассажир в ожидании поезда.
Не говоря уже о том, что незнакомец практически вломился на станцию,
преодолев все помехи, Уоттону, и так переполненному подозрениями, он с
первого взгляда показался темной лошадкой. Любопытно, что он и впрямь
немного смахивал на лошадь - у него было длинное конское лицо, и он как-то
странно сутулился. Он был смугл и дик, и его пустые глаза зияли мраком,
просто не верилось, что они пристально смотрят. Одет он был в высшей
степени убого - на нем был длинный, поношенный дождевик; и им подумалось,