"Г.К.Честертон. Человек, о котором нельзя говорить ("Парадоксы мистера Понда")" - читать интересную книгу автора

по улице.
Мистер Понд остался сидеть в глубоком раздумье. Спустя несколько минут
он встал и направился к столику, за которым все еще сидел книготорговец
Хасс, в несколько мрачном величии.
Пока он пересекал запруженный народом тротуар, с улицы, покрытой
сумерками, донесся шум, и ему стало ясно, что огромная серая толпа
забастовщиков движется по той самой дороге, по которой перед тем прошла
полиция, только что очистившая редакцию. Но причина криков была более
частная и даже личная. Полумертвый от голода сброд, окинув гневным взором
темную нарядную толпу респектабельных людей у кафе, заметил, что нет
запрещенных листовок, и вдруг увидел знакомый красный сигнал, развеваемые
ветром страницы в руках мсье Луи, который читал их с неизменным
спокойствием. Забастовщики остановились и приветствовали его, как солдаты;
приветственный клич, сотрясая фонарные столбы и небольшие деревья, понесся к
человеку, который сохранил верность алому лоскуту. Мсье Луи поднялся и
вежливо поклонился. Мистер Понд присел к своему приятелю книготорговцу и
стал с интересом изучать обрамленное бакенбардами лицо.
- Наш друг вон там, - сказал он наконец, - вот-вот станет вождем
революционной партии.
Замечание это странно подействовало на мистера Хасса. Он неуютно
вздрогнул и сказал:
- Нет, нет, что вы! - И, вернув лицу сдержанность, с необычной
четкостью произнес несколько сентенций: - Я сам из буржуазии и пока
сторонюсь политики. Ни в какой классовой борьбе я не участвую. У меня нет
оснований примыкать ни к протесту пролетариата, ни к нынешней фазе
капитализма.
- О! - сказал мистер Понд, и глаза его озарились догадкой. -
Искреннейше прошу меня простить! Я не знал, что вы - коммунист.
- Я этого не говорил! - воскликнул Хасс, потом резко добавил: -
Скажите, кто-то меня выдал?
- Ваша речь выдает вас, как выдавала Петра-галилеянина, - сказал
Понд. - Каждая секта говорит на своем особом языке. Можно заключить, что
человек - буддист, когда он уверяет, что он не буддист. Это дело не мое, и,
если хотите, я умолкну. Просто вон тот человек, кажется, очень популярен
среди забастовщиков и мог бы их возглавить.
- Нет, нет и нет! - вскричал Хасс, ударяя по столу обоими кулаками. -
Он никогда их не возглавит! Поймите, мы - научное движение, мы - не
моралисты. Мы покончили с буржуазной идеологией добра и зла. У нас -
реальная политика. Единственное благо - то, что способствует программе
Маркса. Единственное зло - то, что мешает программе Маркса. Но есть пределы.
Бывают столь одиозные имена, столь низкие люди, что их нельзя принять в
Партию.
- Неужели кто-то столь порочен, что пробудил моральное чувство даже в
большевике-книготорговце? - спросил Понд. - Что же он натворил?
- Важно не что он творит, но и то, кто он, - сказал Хасс.
- Забавно, что вы так выразились, - сказал Понд. - Я как раз почти
догадался. Кто же он такой?
Он достал газетную вырезку из жилетного кармана и протянул ее
собеседнику, добавив:
- Обратите внимание, что террорист Тарновский подстрекает забастовки и