"Г.К.Честертон. Человек, о котором нельзя говорить ("Парадоксы мистера Понда")" - читать интересную книгу автора

церковном стороже в представлении уличного райка. Сквозь разноцветную
комедию двигалась суровая фигура. Физиономия Маркуса живо свидетельствовала
о том, что политический пуританин не верит в кукольный театр.
- Ну вот, - сказал он, глядя на Понда и как бы сдерживая ярость, -
кажется, я узнал правду о нем.
Понд вежливо осведомился, какова же она, - и услышал безобразный,
глумливый хохот.
- Кого, - спросил Маркус, - встречают поклоном и улыбкой? С кем все и
всегда любезны и льстивы? Что это за щедрый Друг Народа? Что за святой Отец
Бедных? Выслать! Таких вешать надо.
- Боюсь, я пока ничего не понял, - мягко отвечал Понд, - кроме того,
что по каким-то причинам его даже выслать не могут.
- Очень патриархально, правда? - спросил Маркус. - Сидит на солнышке,
играет с детишками... Вчера вечером было темнее, и я поймал его на более
темном занятии. Вот, послушайте. На исходе сумерек только мы с ним были в
кафе. Не думаю, что он меня заметил, да и не знаю - не все ли ему равно.
Подкатила темная, плотно занавешенная карета, и вышла та дама, которую мы
уже видели, весьма благородная дама, я уверен, хотя, мне кажется, не такая
богатая, как прежде. Она обернулась к нему и стала перед ним на колени, на
грязную мостовую, а он сидел и улыбался. Что это за мужчина, который видит
пресмыкающуюся перед ним женщину и скалится, точно бес, даже не снимет
шляпы? Кто может играть султана, не сомневаясь, что все ответят вежливой
улыбкой? Только самый низкий преступник.
- Попросту говоря, - сказал мистер Понд, - вы считаете, что его надо бы
арестовать, потому что он - шантажист. А еще вы считаете, что по этой же
самой причине арестовать его нельзя.
Ярость Маркуса как-то смешалась со смущением, и он опустил глаза, хмуро
глядя в стол.
- Случилось так, - безмятежно продолжал Понд, - что второе заключение
наводит на весьма деликатные мысли. Особенно, если я могу так выразиться,
для человека в вашем положении.
Маркус молчал, раздуваясь от злобы. Наконец он резко произнес, словно
рванул цепь:
- Я готов поклясться, что премьер-министр совершенно честный человек.
- Я не думаю, - сказал мистер Понд, - что когда-либо развлекал вас
скандальными историями о премьер-министре.
- А я не верю, что здесь что-то нечисто, - яростно продолжал Маркус. -
Я всегда думал, что именно из-за честности он такой злобный и язвительный.
Он старается, среди всего этого...
- Чего именно? - спросил Понд.
Маркус повернулся, резко двинув локтем, и промолвил:
- Вам не понять.
- Напротив, - отвечал Понд. - Я думаю, что понимаю. Я понимаю ту
ужасную правду, что сами вы совершенно достойный и благородный человек и
вашу собственную проблему разрешить очень трудно. Уверяю вас, я не способен
укорять вас за это. Ведь вы клялись верно служить республике, идее равенства
и справедливости - вот вы и служите.
- Вы бы лучше сказали, что вы думаете, - мрачно заметил Маркус. - Вы
считаете, что на самом деле я служу шайке обманщиков, которых любой мерзавец
может запугать?