"Г.К.Честертон. Ужасный трубадур ("Парадоксы мистера Понда")" - читать интересную книгу автора

смену дня и ночи. То был прирожденный писатель, которому дан дар
живописания, хотя он не писал, а только рассказывал. Ни у кого не возникало
сомнений, что рассказ его правдив или по меньшей мере правдоподобен.
Такой обстоятельный очевидец, он очень подробно поведал мистеру Понду
темную и кровавую историю тайного греха. Но эффект он вызвал удивительный -
улыбаясь во все лицо, в котором было что-то совиное, мистер Понд оживленно
задвигался и весело сказал, что надо спросить самого Гэхегена, и все станет
ясно. Очная ставка, так это называется.


Что касается доктора Грина с его предисловием, он свое дело сделал и в
непонятном раздражении заковылял прочь, предупредив викария, что лучше будет
нанять адвоката, если уж он собирается участвовать в очной ставке с этим
ирландским мошенником, гораздым внушать доверие.
Итак, ученый отдался изучению своего любимца питекантропа, и
единственным следствием его визита оказался мелкий адвокат по имени Люк
Литтл, пришедшийся как раз к месту.
Друг мистера Понда, известный дипломат сэр Хьюберт Уоттон, уселся в
кресло, хотя мистеру Литтлу дела не было, кто это занимает место так же
скоро, как сам он составляет обвинительное заключение.
- Данное расследование весьма необычно, джентльмены, - заявил он. -
Только совершенная уверенность заставила меня взяться за дело моего клиента.
Насколько я понимаю, сэр Хьюберт и мистер Понд утверждают, что объяснение
будет предложено здесь и сейчас.
И добавил:
- Дело весьма прискорбное, с чем, надеюсь, мистер Понд согласен.
- Разумеется, дело прискорбное, - печально отозвался мистер Понд, -
если мой старый друг находится под ужасным подозрением.
Уоттон посмотрел на Понда с холодноватым удивлением, но куда больше
пришлось ему удивиться, когда Гэхеген совершенно неожиданно вмешался в
беседу в первый и последний раз за первую ее половину.
- Да, - сказал он с видом непреклонным и непроницаемым. - Безусловно,
история ужасная.
- В любом случае, - продолжал адвокат, - я предлагаю моему клиенту без
всяческих предубеждений повторить свой рассказ.
- История отвратительная, - со свойственной ему честностью произнес
священник, - и я постараюсь, насколько смогу, передать ее покороче.
Понд уже выслушал повествование, хотя и рассказанное куда свободнее и
пространнее, с деталями и предположениями, что невозможно перед столь
официальным собранием. Но, даже прослушав все заново, в сокращенном виде,
ему не удалось избавиться от ощущения, что картина уж очень явственна, и
явственность эта - из страшного сна; хотя никаких причин сравнивать это с
кошмаром пока не было, если не считать двух главных происшествий,
случившихся ночью.
Приключились они в саду викария, рядом с балконом, и, вероятно,
гнетущее впечатление было как-то связано с тем, что обычная ночь казалась
еще темнее от присутствия иной, живой ночи растительного буйства, поскольку
на всем протяжении рассказа постоянно упоминалось, что балкон обставлен
горшками с пальмами и просто зажат вьющимися растениями с тяжелыми,
свисающими листьями.