"Г.К.Честертон. Волков Лаз" - читать интересную книгу автора

набредали на призрак монаха. Но, согласно единственному солидному
источнику на эту тему, который удалось мне отыскать, место прозвано Парк
Приора по той простой причине, как всякое сельское жилье могло бы
называться, скажем, Смитовым; просто здесь жил мистер Приор; возможно,
когда-то располагавшийся здесь хутор служил местной опознавательной
вехой. Тому есть уйма примеров здесь, да и где угодно. Этот наш пригород
когда-то был деревней, а знаете, как народ произносит названия, наспех,
смазывая и смешивая звуки, так что выговаривалось - Волховклаз, и кое-кто
из средней руки поэтов вообразил здесь Волхов Кладезь, чуть ли не Святой
Колодец со всякими чарами и волхвованием, нагоняя кельтских сумерек по
пригородным гостиным. Тогда как каждый, знакомый с фактами, знает, что
Волков Лаз означает попросту Волков Лаз, и название пошло, по-видимому,
от какой-то банальнейшей истории. Вот что имел я в виду, когда сказал,
что мы обнаруживаем не столько старые вещи, сколько новые.
Тут Крэйн почему-то вдруг несколько отвлекся от небольшой лекции о
новшестве и старине; причина его рассеяния вскоре стала явной и быстро
приближалась. Сестра лорда Балмера, Джульетта Брэй, медленно брела через
лужайку рядом с одним господином и в сопровождении еще двоих. Молодой
архитектор был сейчас в том нелогичном состоянии ума, когда единица
кажется больше трех.
Рядом с Джульеттой вышагивал не кто иной, как великолепный князь
Бородино, знаменитый в той мере, в какой только может быть известен
видный дипломат, посвятивший себя тому, что именуется тайной дипломатией.
Он объезжал разные имения Англии; что именно делал он на пользу
дипломатии в Парке Приора, было настолько покрыто тайной, что любой
дипломат ему мог бы позавидовать. При первом взгляде на него становилось
очевидно, что он был бы замечательно красив, не будь он столь совершенно
лыс. Но и это еще не совершенно выражено. Как ни дико звучит такое, но
точнее бы сказать, что вы бы удивились, обнаружив на нем растительность;
удивились, как если бы на ваших глазах вдруг порос волосом бюст римского
императора. Его высокая фигура была застегнута на все пуговицы, и
затянутость лишь подчеркивала дородность, зато в петлице сияла красная
гвоздика. Из двоих шедших сзади один был тоже лыс, но более частично и
преждевременно; его украшали вислые, покуда русые усы; и если взор его
слегка отяжелел, то не под грузом лет, но от усталости. Звали его Хорн
Фишер; и он так живо и легко переходил с предмета на предмет, что трудно
было заключить, что же его в особенности занимает.
Радом шел субъект куда более странного и мрачного вида; сугубое
значение придавал ему тот факт, что он приходился старшим и ближайшим
другом лорда Балмера. Все называли его со скромной простотой мистер
Брэйн; но при этом подразумевалось, что он был судьей и полицейским чином
в Индии; что он имел врагов, выставлявших те меры, какие принимал он
против преступности, тоже преступными в некотором роде. Был он темный,
тощий, как скелет, с темными, глубоко запавшими глазами и черными усами,
прятавшими выражение рта. Хоть он казался истомленным каким-то
тропическим недугом, двигался он куда проворней и живей, чем его томный
спутник.
- Итак, решено, - объявила дама, приблизившись на достаточное
расстояние. - Вы все наденете маскарадные костюмы, а очень может быть, и
коньки; князь уверяет, правда, что одно с другим не вяжется, да что за