"Гилберт Кийт Честертон. Острие булавки ("Цикл о Брауне")" - читать интересную книгу автора

- Меня станут осуждать...
- Осуждать! - презрительно прокричал младший. - Осуждать - когда это
ответ на угрозу убийства! А вы представляете, как вас станут осуждать,
если вы им поддадитесь? Как вам понравится такой заголовок: "Знаменитый
капиталист дает себя запугать"?
- В особенности, - произнес лорд Стейнз с чуть заметной иронической
интонацией, - если до сих пор вы фигурировали в заголовках как "Стальной
вождь стальной фирмы".
Сэнд снова сильно покраснел, и голос его из-под густых усов
прозвучал хрипло:
- Конечно, вы правы. Если эти скоты думают, что я испугаюсь...
На этом месте разговор прервался: к ним быстрым шагом подходил
стройный молодой человек. Прежде всего бросалось в глаза, что он один из
тех, про кого мужчины, а часто и женщины говорят, что он чересчур хорош
собой для хорошего тона. У него были прекрасные темные кудри и
шелковистые усы, но, пожалуй, слишком уж рафинированное и правильное
произношение. Отец Браун издалека узнал Руперта Рэя, секретаря сэра
Хьюберта, которого видал довольно часто, но при этом ни разу не замечал у
него такой торопливой походки или такого озабоченного лица, как сейчас.
- Прошу прощения, сэр, - сказал тот хозяину, - там околачивается
какой-то тип. Я всячески пробовал от него отделаться. Но у него для вас
письмо, и он твердит, что должен вручить его лично.
- Вы хотите сказать, что сперва он зашел ко мне домой? - спросил
Сэнд, быстро взглянув на секретаря.
Последовало недолгое молчание, затем сэр Хьюберт Сэнд дал знак,
чтобы неизвестного привели, и тот предстал перед обществом.
Никто, даже самая непривередливая дама, не сказал бы, что
новоприбывший чересчур хорош собой. У него были огромные уши и лягушачья
физиономия, и смотрел он прямо перед собой таким ужасающе неподвижным
взглядом, что отец Браун сперва подумал, не стеклянный ли у него глаз.
Воображение его готово было наделить человека даже двумя стеклянными
глазами, до того остекленелым взором тот созерцал собравшуюся компанию.
Но жизненный опыт в отличие от воображения подсказал ему еще и несколько
натуральных причин столь ненатурально застывшего взгляда, и одной из них
было злоупотребление божественным даром - алкогольными напитками. Человек
этот, приземистый и неряшливо одетый, в одной руке держал свой большой
котелок, а в другой - большое запечатанное письмо.
Сэр Хьюберт Сэнд посмотрел на него, потом сказал, в общем спокойно,
но каким-то слабым голосом, не вязавшимся с его крупной фигурой:
- Ах, это вы!
Он протянул руку за письмом и, прежде чем разорвать конверт и
прочесть письмо, оглянулся на всех с извиняющимся видом. Прочтя, он сунул
письмо во внутренний карман и сказал торопливо и немного хрипло:
- Стало быть, с этим делом, как вы говорите, покончено. Дальнейшие
переговоры невозможны, во всяком случае платить им столько, сколько они
хотят, мы не можем. Но с тобой, Генри, мне надо еще поговорить попозже,
насчет... насчет приведения наших дел в порядок.
- Хорошо, - ответил Генри с недовольным видом, как будто предпочел
бы привести в порядок дела сам. - После ленча я буду наверху, в номере
сто восемьдесят восемь, - надо посмотреть, как далеко они там