"Гилберт Кийт Честертон. Острие булавки ("Цикл о Брауне")" - читать интересную книгу автора

продвинулись.
Человек со стеклянным глазом тяжело заковылял прочь, а глаза отца
Брауна задумчиво следили за ним, пока тот осторожно спускался со всех
лестниц вниз, на улицу.
На следующее утро отец Браун проспал, чего с ним никогда не
случалось, или, во всяком случае, проснулся с внутренним убеждением, что
проспал. Причина заключалась отчасти в том, что (он помнил это, как
помнят сон) он уже просыпался на миг в более подходящее время, но опять
заснул, - событие, заурядное для большинства из нас, но не для отца
Брауна. Впоследствии он проникся уверенностью, что на том самом
обособленном загадочном островке в стране сновидений, лежавшем между
двумя пробуждениями, и покоилась разгадка нашей истории.
Как бы то ни было, он с необычайным проворством вскочил, нырнул в
свою сутану, схватил большой шишковатый зонтик и ринулся на улицу, где
разливалось бледное, бесцветное утро, взломанное посередине, как лед,
громадным темным зданием напротив. Отец Браун удивился, обнаружив, что
улицы в холодном кристальном свете мерцают пустотой, и пустынность их
сказала ему, что еще совсем не так поздно, как он опасался. Внезапно
покой улицы нарушило стремительное, как полет стрелы, движение - и
длинный серый автомобиль затормозил перед нежилым гигантом. Оттуда
выбрался лорд Стейнз и пошел к двери, неся с томным видом два больших
чемодана. В ту же минуту дверь отворилась, и кто-то невидимый отступил
назад, вместо того чтобы шагнуть на улицу. Стейнз дважды окликнул его, и
тогда только тот показался в дверном проеме; они перекинулись несколькими
словами, после чего аристократ понес свои чемоданы дальше вверх по
лестнице, а другой вышел полностью на свет, и отец Браун увидел широкие
плечи и выдвинутую вперед голову молодого Генри Сэнда.
Больше отец Браун ничего об этой странной встрече не узнал, пока два
дня спустя молодой человек не нагнал его в своей машине и не стал умолять
сесть к нему.
- Случилось нечто ужасное, - сказал он. - Мне хочется посоветоваться
именно с вами, а не со Стейнзом. Знаете, ведь Стейнз на днях осуществил
свою безумную идею поселиться в одной из только что законченных квартир.
Потому-то мне и пришлось явиться туда в такую рань и отпереть ему дверь.
А сейчас я прошу вас, не теряя ни минуты, поехать со мной в дом к дяде.
- Он заболел? - быстро спросил священник.
- Я думаю, он умер, - ответил племянник.
- Что значит - думаете? - чуточку резковато спросил отец Браун. -
Доктор уже там?
- Нет, - ответил Генри Сэнд. - Там нет ни доктора, ни пациента...
Бесполезно звать доктора осматривать тело, когда тело исчезло. И, боюсь,
я знаю, куда исчезло... Дело в том, что... мы скрываем это уже два дня...
Словом, его нет.
- А не лучше ли, - мягко сказал отец Браун, - рассказать мне все с
самого начала?
- Я понимаю, - сказал Генри Сэнд, - стыд и позор болтать вот так про
старика, но, когда волнуешься, не можешь держать себя в руках. Я не умею
ничего скрывать. Короче говоря, мой несчастный дядя покончил с собой.
Мимо них убегали назад последние приметы города, впереди показались
первые признаки леса и парка; ворота в поместье сэра Хьюберта Сэнда и