"Борис Дмитриевич Четвериков. Эстафета жизни (Котовский, Книга 2)" - читать интересную книгу автора

- Дмитрий Андреевич, - доверительно говорил он, отводя Фурманова в
сторонку, - уж кто-кто, а мы-то с вами понимаем, что по нынешним временам
напечататься - не легче, чем слетать на луну. Сейчас в моде, говорят,
устные выступления в кафе, даже есть название: кофейный период литературы.
Фурманов уверял его, что количество выпускаемых книг возрастает и
каждая полезная книга найдет своего, издателя.
- Вам легче, - вздыхал Кирпичев, - у вас в "Чапаеве" какие-нибудь
триста страниц, а в моей монографии уже сейчас наберется за тысячу...
В общем, Кирпичев не мешал своим присутствием, но и не привлекал
внимания. Рассуждения его были старомодны, слог выспрен и витиеват, но,
когда он начинал рассказывать про старину, слушали с интересом. Он помнил
все названия, все имена, даже кто был игуменом в старинном Покровском
монастыре на высоком берегу реки Лопани, даже сколько сажен высоты
колокольня Успенского кафедрального собора, даже что харьковский пассаж
завещан городу неким Пащенко-Тряпкиным.


3

Котовский и на этот раз, как всегда, ехал к Фрунзе с целым рядом дел
и нуждавшихся в согласовании вопросов. Поезд приближался к Харькову.
Котовский подошел к окну и смотрел на мелькающие мимо белые хаты, стада
гусей, курчавые перелески.
Обычно он в дороге старался все продумать и подготовить для доклада
Михаилу Васильевичу. Из вагона он вышел сосредоточенный, все еще
соображая, не забыл ли чего.
- Григорий Иванович!
Оглянулся и увидел знакомую фигуру Сиротинского, всегда подтянутого,
бодрого и всегда в отличном расположении духа.
- Сергей Аркадьевич! Вот встреча! К нему?
- Ясное дело. Вы тоже?
- Разумеется.
- Какой же план действий составим?
- Сначала в гостиницу, потом в парикмахерскую и затем прямиком туда.
- Прекрасно разработанная экспозиция! Вперед!
Котовский глянул вокруг. Привычная, давно знакомая картина: рельсы,
рельсы, бесчисленное количество железнодорожных путей, там и здесь
помигивают зелеными огоньками светофоры, где-то с характерным треском
переводятся стрелки, маневровые паровозы гукают, шипят, переговариваются
на своем железнодорожном языке со сцепщиками вагонов и медленно волокут
куда-то далеко-далеко нескончаемые вереницы цистерн, ледников, платформ,
груженных сеном, углем, какими-то чугунными колесами, пиленым лесом и
кругляком...
- Хорошо! - широким жестом охватил все это Котовский. - Куда лучше,
чем были бы они нагружены походными кухнями и всяким военным скарбом!
- Да, неплохо, - согласился Сиротинский, кидая рассеянный взгляд на
промасленное, прокопченное, исполосованное рельсовыми путями пространство
узловой станции. - Только надолго ли такая перемена?
И обоим вспомнились фронты, воинские эшелоны, горячие схватки за
овладение каждым перелеском, каждой водокачкой, каждым селом. Сиротинский,