"Владимир Чивилихин. Над уровнем моря" - читать интересную книгу автора

Недалеко от Астрахани взяли меня на завод и приставили к зюзьге. Это такой
черпак с сеткой. Тысячу раз за смену возьмешь черпак с живой рыбой
наперевес, а к вечеру дрожь в коленках, и плечи до сегодня ведет от этой
чертовой зюзьги...
- А где ты его потерял? - спрашивает алтаец. - Далеко от большого
перевала?
Взялся я объяснять, а сам чую, что неправильно толкую. Он засек это.
- Не так, однако, - говорит.
- Может, и не так. Ночь сразу же упала.
Тогда Тобогоев спрашивает, почему я не стал искать инженера. Говорю,
что искал, кричал долго, но потом кричать стало нечем, осип, и эту речку
не переорешь.
- Какая речка?
- А я знаю? Кыга не Кыга...
- Как выходил?
Объясняю и опять вроде путаюсь. Я ведь там сорвался ночью, сильно
ударился головой, но цел остался. Сонецу, повторяю, про свой глаз и свои
синяки насвистел, потому что били меня такие же работяги, которых
экспедиция привезла с собой, а на людей я никогда не капал и мог их
понять. А тогда от падения одурел, вылупил шары и полез не знаю куда,
только лишь бы подальше от этой бешеной речки. Потом смекал, что могу по
новой загреметь. Костер запалил, сел отдыхать и все оглядывался - вдруг
приблудит к огню Легостаев. Не дождался, подумал, что он давно уже дунул к
озеру. Когда зори сошлись, я полез дальше. Поверху лбы огибал, все руки
поободрал, ручьев перебродил штук несколько, речку какую-то перепрыгал над
пеной, по сыпучему камню спускался. Потом в распаде гор увидел Алтын-Ту -
такая приметная обрывная гора стоит на той стороне озера. Это, кажись,
девятого было, ну да, девятого...
- А сегодня какое? - спрашиваю Тобогоева.
- Одиннадцатое вроде, - говорит он и смотрит на меня черными и косыми
глазами, в которых ничего не поймешь. - Однако, пойдем?
- Куда? - спрашиваю, а самого вроде жаром окинуло. - Куда пойдем?
- Инженера искать, - он так же непонятно на меня смотрел. - Найдем,
однако...
Много чего я хотел сказать алтайцу, но ничего не сказал. Просто не мог,
потому что от волнения начало душить. Алтаец допетрил, что со мной
неладно, ушел, а я остался сидеть на огороде и думать. Что я за слабак?
Чуть чего - и уже готов, спекся, как баба. Правда, я никогда не допускал
такого, как некоторые психи в лагерях, - начифирятся и давай выть
по-собачьи, колотить головами о землю. Но расстроить меня - пара пустяков.
По мне, можно год или больше жить без людей, лишь бы потом встретить
человека. А как встречу, сразу слабею. На этом меня, между прочим, и
Катеринка моя прикупила. Я запил там, на рыбных промыслах, а она раз нашла
меня ночью в грязи и затащила к себе в барак. Отмыла, пластырей налепила,
постирала с меня рубаху, а я был так нагазован, что даже не видел ее.
Утром приходят с ночной вахты рыбачки, гонят меня и говорят, что это
Катька-дура со мной отваживалась. "Какая Катька?" - думаю себе.
С утра на зюзьгу встал, а в обед рванул к протоке, где у завода была
постоянная тоня. Попал как раз к притонению. Бежной конец уже завели, и
бригада выбирала невод. Бабы и девки шлепали судаков в прорезь, кричали и