"Георгий Прокофьевич Чиж. К неведомым берегам " - читать интересную книгу автора

После удушливой, влажной и жаркой летней ночи с тяжелыми сновидениями
люди в испарине, в одном белье выбегали из большого двухэтажного здания
ситхинской казармы прямо на двор. Растирая до крови следы многочисленных
укусов москитов, от которых не спасали ни закрытые окна, ни полог, ни
укутывание с головой в одеяло, они с наслаждением вдыхали свежий запах моря.
Легкий предрассветный ветерок лениво сгонял с бухты завесу тающего на глазах
розового тумана, становившегося все прозрачнее и прозрачнее. Вспыхнув
багровым, а затем ярко-золотым блеском, туман вдруг рассеялся и исчез. А в
рамке непорочной белизны далеких снеговых гор и бледной бирюзы неба,
расточительно играя золотом солнца и ультрамарином воды, широко раскрылась
Ситхинская бухта.
Утро обещало повторение знойного, изнурительного, насыщенного грозовой
влажностью и редкого в этих местах дня, но пока развернувшаяся картина
бодрила и веселила. Быть может, потому, что день был нерабочий, воскресный.
Как только бухта очистилась от тумана, все заметили отсутствие
бостонского корабля. Медведников стоял у настежь распахнутого окна и думал:
"Опять ушел тайком... Наверное, где-нибудь запахло пушниной. Эдакая падаль!
Стоят тут то один, то другой месяцами, выхватывают бобра прямо у нас из-под
носа, а подачками тойонам и обменом на оружие портят и цены и добрые наши
отношения с колошами... А все-таки жаль, что Барбер ушел. Пшеницу все же
надо было бы сторговать у него... Эх, кабы хороший флот да пушки! Ни одного
из этих пиратов не пустил бы в бухту!"
Взглянув в сторону верфи, Медведников увидел строившийся крохотный
кораблик. Он стоял на берегу, окруженный подпорками. Медведников горько
усмехнулся: не такой бы надобно!..
Проснулась спавшая у самой пушки молодая смуглая и почти голая колошка.
Она откинула густую гриву спадающих на лицо жестких черных волос. Бросив
искоса быстрый взгляд на казарму и заметив Медведникова, она тотчас отошла
от пушки и побежала вверх по лестнице.
- Ставь самовар, Марья! - крикнул ей по-ситхински Медведников и
усмехнулся: - Опять спала на дворе? Смотри, как изукрасили тебя москиты...
Колошка улыбнулась, обнажая ровные белые зубы. Она совсем недавно
приняла крещение, и христианское имя Марья звучало для нее непривычно и
смешно.
Через час население крепости разбрелось кто куда: женщины собрались в
лес по ягоды, мужчины, вооружившись удочками, направились кто в бухту, кто
за лес на речку удить рыбу или просто прогуляться, посидеть, полежать,
искупаться. В крепости осталось не более пятнадцати человек.
Напившись по-праздничному чаю с сахаром, с Петербургскими
двухгодоралыми сушками, Медведников занялся текущими делами: обошел крепость
и убедился в исправности палисада, сошел в пороховой погреб и лишний рад
увидел, что, несмотря на тщательную подсыпку снаружи, в погребе недопустимо
сыро. Он взял из бочки, выложенной изнутри войлоком, щепотку черного
матового крупнозернистого пороха и понюхал. Порох издавал слегка кислый
запах.
Пройдя на второй этаж казармы, Медведников отпер крепкий и тяжелый
замок у двери пушного склада, перебрал несколько бобровых шкурок, поднес их
осторожно к свету, любовно потрогал и положил на место. Заглянул в книги,
прочитал несколько записей и вышел. До обеда оставалось еще три часа, и он