"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

Умереть значит сменить жанр, обновиться.

Не следует доверять мыслителям, ум которых работает, лишь отталкиваясь
от какой-либо цитаты.

Если взаимоотношения между людьми представляют такие трудности, то это
потому, что люди были созданы, чтобы бить друг другу морды, а не ради
каких-то "взаимоотношений".

Разговор с ним был столь же условен, как и с человеком, бьющимся в
предсмертной агонии.

Прекращение существования ничего не значит, оно не может ничего
значить. К чему заботиться о том, что останется после не-реальности,
заботиться о видимости, которая приходит на смену другой видимости? Смерть -
это на самом деле ничто; самое большее, чем она может быть, - это подобие
тайны, так же как и сама жизнь. Кладбища - это антиметафизическая
пропаганда...

В детстве меня манил один образ: образ крестьянина, который, недавно
получив наследство, кочевал из трактира в трактир вместе с неким
"музыкантом". Великолепный летний денек, все жители деревни в поле, и только
он со своим скрипачом бродит по пустынным улицам, напевая какой-нибудь
романс. Через два года он снова оказался в такой же нищете, как и раньше. Но
боги проявили милосердие: вскоре после этого он умер. Сам не зная почему, я
был очарован, и не без основания. Теперь, когда я думаю о том крестьянине, я
по-прежнему считаю, что он действительно был личностью и что из всех жителей
деревушки только у него достало внутреннего размаха, дабы искалечить свою
жизнь.

Хочется рычать, плевать людям в лицо, таскать их по земле, топтать...
Я приучил себя к благопристойности, чтобы подавить собственную ярость,
и теперь она старается мстить мне как можно чаще.

Если бы меня попросили как можно более сжато изложить свое видение
мира, выразить его самым лаконичным образом, вместо слов я поставил бы
восклицательный знак, окончательный "!".

Сомнение проникает всюду, за одним очень важным исключением: музыка не
бывает скептичной.

Демосфен восемь раз собственноручно переписал Фукидида. Вот так нужно
учить язык. Следовало бы собраться с духом и переписать все книги, которые
любишь.

То, что кто-то питает отвращение к нашим деяниям, мы еще более или
менее допускаем. Но если он пренебрегает книгой, которую мы ему
посоветовали, это уже гораздо серьезнее, это оскорбляет нас, как удар
исподтишка. Значит, ставятся под сомнение и наш вкус, и даже наше