"Лидия Чуковская. Герой 'Поэмы без героя'" - читать интересную книгу автора

На тобою данных часах,
но остановки времени нет, оно бежит назад:
И такая звезда глядела
В мой еще не брошенный дом...
(Марс накануне войны) и вперед:
Все вы мной любоваться могли бы,
Когда в брюхе летучей рыбы
Я от злой погони спаслась...
- это впереди, это уже не накануне войны, а во время осады:
И над Ладогой, и над лесом,
Словно та, одержимая бесом,
Как на Брокен ночной неслась.
"Эпилог" - он же и канун, он же и эпилог. Таково обращение Ахматовой с
временем. С пространством еще свободнее: мало того что в ремарке голос
автора звучит из Ташкента за семь тысяч километров от Фонтанного дома, нет,
он звучит не только из эвакуации, но и из Колымы или из Норильска:
И я слышу даже отсюда
Неужели это не чудо!
Звуки голоса своего...
Это - "мой двойник на допрос идет" под охраной; охраняют его "два
посланца Девки Безносой" - то есть посланцы смерти, - и предсмертно ее голос
говорит:
За тебя я заплатила
Чистоганом,
Ровно десять лет ходила
Под наганом...
(Ты - как всегда в "Поэме" переменчивое - только что это был Гаршин:
"положи мне руку на темя"37; а "за тебя я заплатила чистоганом" - это уже
Гость из будущего...38 Когда кончаются лагерные строфы, возникает новое
"ты" - то, к которому обращен весь "Эпилог" (один из эпиграфов: "Моему
городу"):
А не ставший моей могилой,
Ты, крамольный, опальный, милый,
Побледнел, помертвел, затих.
Тот, с кем разлучение мнимо, тот, на чьих стенах ее тень, в чьих
каналах - ее отражение - и где, как сказано в другом "Эпилоге", в "Эпилоге"
к "Реквиему":
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его
Ни около моря, где я родилась...
. . . . . .
Ни в царском саду у заветного пня...
. . . . . . .
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Памятник напротив тюрьмы.
Впрочем, она не нуждается в нем. Нерукотворный памятник великому поэту
и великому городу создан ею при жизни.