"Михаил Дмитриевич Чулков. Пересмешник, или Славенские сказки (Волшебно-рыцарский роман, 1765) " - читать интересную книгу автора

приятно. Но как же я в мнении моём ошибся! Подходя очень осторожно к тому
месту, увидел я нагого Влегона, сидящего подле источника и держащего жену
мою у себя на коленах также обнажённую; они целовались и делали всё то, что
бы она долженствовала делать со мною.
- Немилосердое небо! - вскричал я тогда. - На что ты произвело
владеть меня народами, когда позволяешь отнимать у меня честь мою и славу?
Я не могу изобразить, что мной тогда овладело; я думал, что это сонное
моё привидение или мечта, происшедшая от возмущённых моих мыслей. На что я
тогда ни глядел, куда ни обращался, все места представлялись мне наполнены
мерзостию и беззаконием жены моей; она торжествовала в объятиях прелюбодея,
а моё сердце обливалося кровию, и я не только что не мог отмщевать моему
злодею, но едва достиг до моих чертогов. Пробежав без памяти в спальню, упал
в постелю и жертвовал моему несчастию горькими слезами.
Потом, мало-помалу выходя из моего уныния, пришёл я в огорчение и
бешенство. Овладевшая мною ярость побуждала меня бежать в сад и собственною
рукою погубить моих изменников и утопить в их крови мою обиду и их
неверность. Но стыд расславить себя изменённым женою не только владетеля, но
и подданного бы чувствительно тронул. Я определил скрывать моё бесчестие, но
положил непременно покарать моих злодеев. Влегона приказал я умертвить
тайно, а неверную мою жену бросить в темницу до тех пор, пока справедливый
мой гнев изберёт ей достойное наказание; но притом повелел, чтоб совершители
моего мщения содержали всё оное тайно.
На другой день начальник темничный объявил мне, что Влегон пропал и
нигде сыскать его не могли, а у жены моей во всю ночь в темнице играла
музыка и было великое пиршество. Услышав сие, не знал я, что подумать и как
растолковать моё несчастие; наконец, по многим для изведывания своего
размышлениям определил я будущую ночь самому быть у дверей темничных.
Сей день был приношение великой жертвы Чернобогу [6]; немедля велел я
изготовить всё к моему выходу и поехал в храм. Как скоро я в оный вошёл,
жена моя стояла в своём месте и в великолепной одежде. Какому бы человеку
привидение сие не показалось страшным и кто бы мог, не возмутясь мыслию,
смотреть на сие спокойно? В превеличайшем смущении подошёл я к ней и стал с
нею вместе для того, что должность моя того требовала; и сверх всего, чтоб
не подать народу дурного мнения. По окончании торжества возвратился я с нею
в дом и принужден был сидеть за одним столом, чтоб скрыть ото всех моё
бесчестие; внутренне досадовал я, а она веселилась, и казалось, как будто
нимало не думает о своём преступлении. По окончании пира ходил я сам ко
дворам темничным, чтоб уведомиться, каким образом жена моя получила свободу
без моего приказания, но двери нашёл я заперты и неповреждённую печать;
воины же объявили мне, что она в двери не выходила. Тогда овладел мною
страх, и я начал проникать в этом приключении нечто чрезъестественное, в чём
и не обманулся.
По прошествии того дня определил я отмстить моей злодейке. Когда уже
настала ночь и всё успокоилось, тогда я, взяв мою саблю, пошёл к ней в
спальню. Подошед потихоньку к её постеле, открыл завесу. Но что я увидел? О
боги! Жена моя лежала в объятиях Влегоновых. Запальчивость мною овладела, и
я в превеликой ярости занёс мою руку, чтоб их обоих лишить саблею жизни. Но
как только я замахнулся, рука моя окостенела и весь сделался я неподвижен,
язык мой онемел и все окаменели члены. Они проснулись; жена моя, взглянув на
меня презрительно, сказала с насмешливым видом Влегону: