"Александр Чуманов. Иван родил девчонку (рассказы-притчи) " - читать интересную книгу автора

И попросил у мастера автограф.
И Гелий великодушно дал автограф, то есть небрежно мазнул по соседскому
забору услужливо обернутой в газетку кисточкой, и они расстались довольные
друг дружкой.
Но тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Один из деревенских
учеников Тюрина вдруг на очередной заборный вернисаж представил абсолютно
неожиданную по художественному решению работу. Его забор был совсем не
окрашен, а лишь покрыт тонким слоем бесцветного лака, чтобы не темнел от
сырости и солнца.
И люди подумали, что в этом, безусловно, что-то есть. Чистота
естественных древесных линий изумляла своей недосказанностью,
целомудренностью и еще не знаю чем. Изумляла, и все тут. Но все ждали, что
скажет широко признанный заборописец.
А он усмотрел в этом посягательство на твердыню своего авторитета. Он
предал выскочку анафеме, обозвал его модернистом, абстракционистом и
жуликом. И отлучил от себя.
А заодно отлучил и остальных, которые пока еще не были опасными, но
могли ими стать.


СТЕЗЯ НИКОЛЕНЬКИ ВСЕЛЕНСКОГО


Николенька Вселенский, еще пребывая в утробе матушки, стараниями
папеньки Андрея Андреевича уже был приписан к институту легчайших сплавов в
чине лаборанта. Еще агукала над ним нянька, а у прелестных его ножек уже
лежала блестящая, до мелочей предусмотренная и продуманная карьера. "Войди в
меня, и ты не пожалеешь!"- улыбаясь, звала жизнь.
На рождение собралась уйма народу. В ожидании начала торжества мужчины
небольшими группами фланировали, разглядывая убранство гостиной: ковры,
гобелены, хрусталь, картины. Дамы стреляли глазками по сторонам, кокетливо
обмахиваясь веерами, жеманно позевывая в кружевные платочки. Повсюду звучали
негромкие светские беседы про план, про соревнование, про новые рубежи,
автомобили, дачи. Тут и там вспыхивал непринужденный смех. Это Джордж
Алексеевич, директор универсама и по совместительству дамский угодник,
потчевал скучающих пикантными анекдотами из жизни проклятых миллиардеров.
А экипажи все прибывали и прибывали. Именитые гости, а среди них были
известные модельеры и парикмахеры, ректоры и товароведы, а также один -
приглашенный для экзотики - писатель-деревенщик, не спеша раздевались в
прихожей, украдкой кидая друг на дружку пытливые взгляды, пытаясь угадать с
порога уровень ожидающего их приема. И все видели, что прием организован по
высшему разряду.
- К столу, к столу, к столу! - разнесся по апартаментам зычный голос,
подкрепленный троекратным хлопком в ладоши.
И гости, строго соблюдая этикет и субординацию, стали чинно
рассаживаться, согласно табличкам, укрепленным на спинках стульев.
Не берусь повторить всех тех цветистых тостов, что прозвучали на этом
торжестве, усиленные звуковыми колонками. Они до сих пор хранятся в семейном
фонде звукозаписи, и каждый, кто хорошо попросит, может послушать эти
застольные речи. Не решаюсь также описать все великолепие и изысканность