"Элизабет Чедвик. Зимняя мантия " - читать интересную книгу автора

- Когда-нибудь, - внешне спокойно заметил он, - но не сейчас. - Он
снова наполнил свой кубок темным нормандским вином и осушил его. Он уже по
опыту знал, что после четырех кубков почувствует приятное расслабление.
После десятого кубка оно перейдет в отупение. Пятнадцать принесут
беспамятство. Нормандцы хмуро смотрели на пьянство англичан, а король
Вильгельм вообще часто воздерживался от вина. Поэтому Уолтеф предпочитал
пить меньше, чтобы не видеть презрения в глазах короля, но в присутствии
Моркара это не особенно получалось.
Отец Уолтефа, Сивард Могущественный, когда-то правил герцогством
Нортумбрия, но он умер, когда Уолтеф был совсем маленьким, а такое
беспокойное владение нуждалось в крепкой мужской руке. Сначала правил Тости
Годвинссон, но он был настолько непопулярен в народе, что дело дошло до
восстания. Его сменил Моркар Мерсийский, потому что девятнадцатилетний
Уолтеф считался слишком молодым, чтобы управлять таким большим владением. С
той поры прошло два года, и Уолтеф повзрослел достаточно, чтобы чувствовать
недовольство властью Моркара, и тот это знал.
Уолтеф допил вино и подумывал, не наполнить ли снова кубок, когда
раздался стук в дверь. Поскольку он находился ближе всех к выходу, Уолтеф
откинул щеколду и увидел перед собой худенького мальчика лет десяти. Из-под
выгоревшей русой челки смотрели глаза с рыжинкой. На нем была туника из
хорошей голубой шерсти с искусной вышивкой, что говорило о его высоком
происхождении.
- Милорды, скоро протрубят сигнал на ужин, и ваше присутствие ожидается
в зале, - уверенно и четко доложил мальчик.
- А мы не смеем отказать "королю"? - ехидно вставил Эдгар Ателинг
по-английски. - Даже если он посылает за нами ребенка.
Мальчик поднял удивленные глаза на Уолтефа. Тот положил ему руку на
плечо и спросил по-французски:
- Как тебя зовут, парень?
- Симон де Санли, милорд.
- Он мой сын, - сказал подошедший управляющий двором Ричард де Рюль,
переводя дыхание. Лицо нормандца было открытым и честным, с мелкими
морщинками у серых глаз, волосы такие же выгоревшие, как и у сына. - Если
господа готовы, я провожу вас в зал, - вежливо предложил он.
Уолтеф откашлялся и заявил:
- Кто как, а я готов. Я так проголодался, что могу съесть медведя. - Он
размашистым жестом накинул на себя плащ из толстой синей шерсти, подбитой
сверкающим белым мехом медведя, и подмигнул мальчику, - Это все, что
осталось от последнего, которому не повезло со мной встретиться.
- Ха, да ты медведя видел только ручного и на цепи, - зло съязвил
Моркар.
- Это только доказывает, что ты ничего обо мне не знаешь, - ответил
Уолтеф и оглянулся на английских аристократов. - Я иду в зал, поскольку на
одной гордости долго не протянешь, да и невежливо отказывать нашим
нормандским хозяевам. "И глупо", - подумал он, но воздержался от
высказывания. Как бы они ни были удручены своим нынешним положением, открыто
выражать свое недовольство они не решались.
Симон, шагая рядом с Уолтефом, осторожно погладил белый мех.
- Это на самом деле медвежья шкура? - спросил он.
Уолтеф кивнул.