"Джим Кларк. Мое появление в гонках " - читать интересную книгу автора

себя эту ношу, хотя и не был виноват. Это своего рода вина по ассоциации, и
ты не можешь сразу понять то, что каждый понял бы в такой ситуации: что бы
ты ни чувствовал, тебе придется вернуться к реальности, в настоящий мир.
Под конец этой печальной гонки в нелепой аварии погиб и мой товарищ по
команде Алан Стейси. Ему в лицо попала птица, когда он ехал на большой
скорости, и машина вылетела с трассы. Алан погиб на месте, а машина улетела
в поле, загорелась и сгорела дотла. К счастью, я не видел ни аварии, ни
машины, мне просто рассказали об этом после гонки. Если бы я увидел это
сразу после аварии Бристоу, я бы точно остановил машину прямо там и навсегда
завязал с гонками.
Алана я знал всего год, я познакомился с ним в Ле Мане-59. Он был
потрясающим человеком и отличным товарищем. Он помногу размышлял о технике
гонок и мог объяснить многие вещи. Он обладал невероятно сильным характером,
немногие знали, что нога у него была всего одна. Его правую ногу ниже колена
ампутировали в детстве после мотоциклетной аварии, и вместо нее у него был
протез. На уровне переключения передач в машине у него всегда была
вращающаяся рукоять для управления газом, как на мотоцикле, потому что он не
мог тормозить и догазовывать ногой. Он разработал технику увеличения
оборотов двигателя с помощью этой рукояти и менял передачи, управляя
сцеплением и тормозом ногами. Несмотря на свой недостаток, Алан был убежден,
что никто и ничто не смогут помешать ему гоняться. Он не только изобрел
собственные приемы для гонок, но и придумал, как дурачить врачей на
обязательных осмотрах перед гонками, на которых настаивали некоторые
организаторы. Мы все его любили и были готовы поддержать в этой хитрости.
Когда дело доходило до проверки коленного рефлекса, он обычно клал левую
ногу поверх искусственной. Врач стучал по ней и оказывался доволен
результатом. В этот момент кто-то из нас - обычно Иннес Айленд - спрашивал
его о какой-то мелочи, чтобы отвлечь внимание. Алан тем временем успевал
сменить позу таким образом, что его здоровая нога все равно оставалась
сверху. Мы всегда смеялись над этим, выходя из смотровой комнаты.
Да уж, это была ужасная гонка, потому что из пяти заявленных Lotus к
концу гонки на трассе оставался только мой. Тот факт, что я был
классифицирован пятым - лучше, чем могло бы быть, учитывая, что это был
всего второй Гран При для меня, - не значил для меня абсолютно ничего. Или
даже меньше. Но времени предаваться размышлениям о гонке у меня не было,
потому что вскоре после этого Reivers сумели заявить на гонку в Ле Мане
трехлитровый Aston-Martin DBR1.
В положенный срок я прибыл в Сарт, готовый сесть за руль Aston.
Porsche лидировали в кубке конструкторов спорткаров, благодаря одной
прекрасной победе в Тарга Флорио и второй - в Нюрбургринге. Но Ferrari
хватило бы победы в Ле Мане, чтобы вернуть этот титул в Маранелло. Они так и
сделали, продемонстрировав ошеломительное превосходство над соперниками:
завоевали шесть из семи первых мест. Ну и угадайте, кто стал этой машинкой
из табакерки? Да, все верно: наш старый Aston, на котором мы с Роем
Сальвадори финишировали на третьем месте.
С той гонки в памяти засело много моментов. Мне опять удался быстрый
старт, когда я перебежал дорогу и вырулил на Aston еще до того, как
остальные успели пошевелиться. Потом инициативу подхватили Грегори и Дэйг на
Maserati Birdcage - пока не сломались. Сразу после старта мимо скопом
пронеслись Ferrari, и к концу первого круга я уже порядочно увяз в толпе