"Уолтер ван Тилберг Кларк. Уполномоченный отряд (случай у брода) " - читать интересную книгу автора

заслонился рукой, попятился и сделал шаг в сторону. Но Джил, даже не
взглянув на него, вышел в дверь и спустился с крыльца. Смит, однако, наглухо
притих. Мы с Дэвисом тоже вышли на улицу. Осгуд неуверенными шагами затрусил
следом, издавая похожие на всхлипывания звуки.
- Как же это так - давать такое представление... - крикнул он Дэвису,
указывая на дверь за собой. - Такое представление давать! - все повторял он.
- Да уж, - сказал Дэвис.
Увидев Джойса, он подошел к нему и с минуту что-то ему говорил. У парня
сделался испуганный вид, в ответ он судорожно дергал головой.
- Ты куда собрался? - спросил меня Джил, стоявший рядом.
Я скручивал сигарету и не спешил с ответом. Только затянувшись, сказал.
Но он принял это спокойнее, чем я ожидал, и только посмотрел на меня с
невысказанным вопросом - так же смотрел на нас обоих Кэнби тогда у дверей.
Мне такие взгляды уже начали надоедать.
- Дэвис прав, - сказал я. - Может, и ты с нами?
- Спасибо, - ответил он. - Только надо же кому-то из нас здесь
остаться, чтобы честь нашу оберегать. - Он сказал это тихонько. Мне
показалось, что выходка Смита навела его на размышления.
На небе происходили быстрые перемены; если я еще не разучился читать
приметы, приближалась буря. Еще недавно было солнечно, и только отдельные
облака, гонимые не ощутимым на земле ветром, отбрасывали на землю свои тени,
которые, ложась на почти свободные от снега восточные склоны, казались
пожогами. Теперь же почти все вокруг было погружено в тень, и лишь изредка
солнце, пробившись сквозь тучу, озаряло на миг людей, собравшихся на улице,
и их лошадей, вспыхивало на дулах револьверов и металлических частях конской
сбруи, высвечивало большую вывеску на лавке Дэвиса и покосившуюся белую
веранду салуна. А ветер спустился на землю и дул непрерывно, вздувая на
людях одежду и делая султаны из конских хвостов. Дым над жилищами, где уже
готовился ужин, устремлялся прямо на восток и не подымался вверх, а жался к
земле. Ветер был напористый и промозглый, как бывает перед снегопадом, и
постоянно усиливающийся; с завыванием нырял он под своды галерейки и даже
посвистывал иногда - такой ветер до сих пор еще будит во мне воспоминания о
Неваде. Горы, видневшиеся в конце улицы, там, где она переходила в проселок,
ведущий к перевалу, тоже совсем изменились. Прежде они стояли высокие и
сияющие, так что тучи жались по сторонам. А теперь они нахохлились,
отяжелели и вовсе уже не казались высокими, а на передний план вылезли
толпившиеся вокруг тучи, такие разбухшие и громоздкие, что взгляд ваш
невольно обращался к ним, а не к горам. Это были вовсе не плотные, резко
очерченные весенние облака или тяжелые иссиня-черные тучи, готовые пролиться
ливнем, а толстые, бесформенные, белесые, больше похожие на клубы густого
пара и перемещавшиеся с такой быстротой и так слабо очерченные, что вы
скорее чувствовали, чем видели, изменения их контуров.
Может, отчасти по причине изменений, происшедших в погоде, а отчасти
из-за того, что многие только сейчас явились на место сбора и не знали о
том, что мнения относительно предстоящего линчевания расходятся, но
настроение людей, собравшихся на улице, тоже изменилось. Они не были
возбуждены, как большинство тех, кто слышал пламенное слово Бартлета, однако
разговоров и шуток почти не было слышно, и все, за исключением тех, кто
находился у Кэнби в салуне, оставались сидеть верхом на лошадях. Большинство
были в парусиновых куртках или же в полушубках из жестких коровьих шкур,