"Леонард Коэн. Блистательные неудачники " - читать интересную книгу автора

После смерти Давида его гарем перешел к сыну - царю Соломону. Старший брат
Соломона Адония, также претендовавший на престол, через Вирсавию, мать
Соломона, попросил отдать ему Ависагу в жены. Соломон приказал убить
старшего брата, опасаясь того, что под предлогом женитьбы на царской жене
Адония вновь вступит в борьбу за престол.

- Милосердие возникает само по себе, - говаривал, бывало, Ф.
Много долгих ночей он в башку мне вдалбливал, что учитель химии - не
просто змей-искуситель. Он действительно влюблен в юность. Иногда реклама
толковые вещи предлагает. Никто не хочет превращать жизнь в ад. Даже в самой
крутой рекламе таится жажда томимого любовью колибри. Ф. не хотел, чтобы я
вечно ненавидел гнавшихся за Эдит людей.
Рыдания, всхлипы, визг.
- Ой, мамочка, помогите!
Они настигли ее в каменном карьере, в какой-то заброшенной шахте,
купленной через подставных лиц американской компанией. Там все было жестким,
острым, каким-то минеральным. Эдит - тринадцатилетняя сирота,
красавица-индеаночка, жившая с приемными родителями-индейцами, потому что ее
родные папа с мамой погибли под лавиной. Над ней постоянно издевались дети в
школе, сомневавшиеся в том, что она христианка. Она говорила мне, что уже в
тринадцать лет у нее были изумительные, причудливые, длинные соски. Может
быть, слух о них разнесся из школьной душевой. Может быть, именно он, этот
слух потом не давал спокойно спать всем мужчинам в городе. Может быть, все
дела в городе, включая церковные службы, шли, как и раньше, своим чередом,
только слух о ее сосках таинственным образом овладел всеми умами. Из-за грез
о длинных сосках мессы стали проходить как-то вяло, без подъема.
Забастовщиков в пикетах на городской асбестовой фабрике уже беспокоило не
только трудовое законодательство. Местная провинциальная полиция стала бить
по-другому, и слезоточивый газ действовал не так, как раньше, потому что все
умы заполонили эти необычные соски. Будни повседневности не могут смириться
с таким вопиющим посягательством на размеренность рутины. Соски Эдит стали
несравненной жемчужиной, будоражившей деловую монотонность обыденности
городского существования. Кто возьмется проследить витиеватый механизм
коллективной воли, в создание которой все мы вносим свою лепту? Порой мне
кажется, что сам городок послал тех четверых мужиков гнаться за Эдит по
лесу.
- Поймайте Эдит! - приказала коллективная воля. - Освободите свой разум
от ее завораживающих сосков!
- Помоги мне, Пресвятая Богородица!
Они повалили ее на землю. Они сорвали с нее платье с малиновым рисунком
мукомольной компании. Стоял знойный летний полдень. Ее больно кусали мошки.
Мужики захмелели от пива. Они гоготали и обзывали ее sauvagesse *, ха-ха-ха!
Они стащили с нее трусики, скатали их по длинным смуглым ногам и, отбросив в
сторону, даже не заметили, что, упав, они стали похожи на большой розовый
крендель. Мужиков поразило другое: трусики были абсолютно чистые, а исподнее
язычницы должно было быть обтрепанным и грязным. Полиции они не боялись:
внутренний голос подсказывал им, что полиция не станет помехой - там служил
родственник одного из насильников, но яйца у него были, как у всех
нормальных мужиков. Они оттащили ее в тень, потому что каждый хотел вроде
как побыть с ней наедине. Потом перевернули, чтобы посмотреть, не