"Джон Кольер. Сборник новелл "На полпути в ад"" - читать интересную книгу автора

как пища, которую буду вкушать, как бумага, на которой пишу, как отороченные
овечьей шерстью удобные шлепанцы, которые я буду носить.
Еще утром у меня только и было денег, что на трамвайный билет. А сейчас
я здесь, ступаю по этому бархату. Вы, конечно, сгораете от желания узнать,
где же он, этот рай; наладить сюда поездки, все здесь испоганить, прислать
сюда своих родных и близких, а то выбраться и самим. Впрочем, этот дневник
едва ли попадет вам в руки раньше, чем я отдам концы. Так что могу и
рассказать.
Я нахожусь в гигантском универмаге "Брейсис" и счастлив так, как бывает
счастлива мышь, что забралась в самую середину огромной головки сыра. Я
счастлив-и мир больше ничего обо мне не услышит.
Весело, весело заживу я теперь, ничего мне не страшно позади свернутых
в рулоны ковров, которые окружают меня почти глухой стеной, этот потаенный
уголок я намерен выстлать стегаными пуховыми одеялами, покрывалами из ангоры
и роскошными темно-синими подушками. Гнездышко будет укромнее некуда.
Я проник в это святилище сегодня, ближе к вечеру, и вскоре услышал, что
шаги вокруг стали стихать- пришло время закрывать магазин. Теперь моя задача
предельно проста - увернуться от бдительного ока ночного сторожа.
Уворачиваться - это мы, поэты, умеем.
Я уже провел свою первую мышиную разведку. Тихонько, на цыпочках,
пробрался до отдела канцтоваров и, соблюдая меры предосторожности, метнулся
назад, прихватив с собой лишь вот эти письменные принадлежности, предметы
первой необходимости для поэта. Сейчас я их отложу и отправлюсь в поход за
другими вещами, насущно необходимыми: пища, вино, мягкая кушетка, ладно
скроенная домашняя куртка. Эта келья будит в моей душе нужные струны. Здесь
я буду писать.

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ, РАННЕЕ УТРО. Наверное, нет в мире человека, который
испытал бы столь сильные, столь противоречивые чувства, какие выпали на мою
долю вчера вечером. В это невозможно поверить. И все же... Как интересна
становится жизнь, когда события принимают подобный оборот!
Как и намеревался, я выполз из своего убежища и застал невиданную
дотоле картину: свет и тьма соперничали за право владения этим большущим
магазином. Центральный лестничный пролет был наполовину освещен;
ярко-лилово, будто на гравюрах Пиранези {Пиранези Джиованни - итальянский
гравер XVIII в. }, в переменчивой игре света и тени нависали круговые
галереи. Изящная паутина лестниц, летучие стрелки перекидных мостов -
реальность граничила со сказкой. Шелка и бархат излучали мерцание, какое
исходит от привидений, полуобнаженные манекены жеманно улыбались и
простирали руки в обезлюдевший воздух. Никаких признаков жизни, лишь холодно
поблескивают кольца, клипсы и браслеты.
Я полз вдоль поперечных проходов, совершенно объятых тьмой, и ощущал
себя мыслью, которая бродит по мозговым извилинам спящей кордебалетки,
мечтающей выбиться в солистки. Разумеется, мозг у нее куда меньше, чем
универмаг "Брейсис". К тому же в универмаге сейчас, в отличие от ее мозга,
нет мужчин.
Ни одного - кроме ночного сторожа. Я совершенно о нем забыл.
Прокравшись через открытое пространство антресольного этажа и обняв стойку,
на которой висели греющие душу и тело пледы, я услышал равномерный гулкий
стук - так могло стучать и мое собственное сердце. Но тут мне со всей