"Роберт эрвин Говард. Конан-варвар из Киммерии (сб.) Пролог. Гиборийская эра" - читать интересную книгу автора

шатре. Мужи стояли лицом к лицу, неподвижные, точно статуи. Капли пота
выступили на лбу Гарета.
Конан засмеялся, но кулака не разжал.
- Неужели ты выдержишь это, Гарет?
Улыбка все еще бродила по лицу Конана. Мышцы его заиграли, сплетаясь
в ременные узлы, а могучие пальцы вонзились в дрожащую руку мунгана.
Послышался хруст трущихся друг об дружку костей и лицо Гарета стало серым
как пепел. Из прикушенных губ брызнула кровь - но он не издал ни звука.
Смеясь, Конан освободил его и отступил на шаг. Мунган покачнулся и
оперся здоровой рукой о стол.
- Я дарю тебе твою жизнь, Гарет, так, как ты подарил мне мою, -
спокойно сказал Конан. - Хотя ты снял меня с креста исключительно для
своей пользы. Тяжкое это было для меня испытание, ты бы его не выдержал.
Это под силу только нам, варварам с Запада. Ступай, садись на своего коня
- он привязан за шатром, вода и пища во вьюках. Отъезда твоего не увидит
никто, но поспеши - побежденному владыке не место в пустыне. Если воины
увидят тебя, калеку, лишенного власти, то живым не отпустят.
Молча Гарет выслушал Конана и так же в молчании повернулся и вышел из
шатра. Молча взобрался он в седло высокого белого жеребца, привязанного в
тени раскидистой пальмы, молча вложил покалеченную руку за ворот туники,
поворотил коня и отправился на восток, в пустыню, чтобы навсегда исчезнуть
из жизни зуагиров.
Конан остался один. Он осушил кубок и вытер губы. Ему стало легко.
Отшвырнул кубок в угол, поправил ремень и вышел вон. На минуту он
остановился и оглядел море палаток из верблюжьей шерсти, расстилающееся
перед ним. Между палаток бродили люди в белом. Они пели, ссорились, чинили
конскую сбрую и точили сабли.
Голос Конана был подобен грому и раскаты его донеслись до самых
дальних шатров:
- Эй вы, канальи, навострите уши и слушайте! Ступайте все сюда - я
хочу вам кое-что поведать!



5

Люди, собравшиеся в башне при городской стене, внимательно
прислушивались к речам одного из них. Все они были молоды, но крепки и
ловки. Чувствовалась в них закалка, которую дают тяжкие испытания. Все они
были в кольчугах, в кожаных кафтанах и при мечах.
- Я знал, что Конан прав - это не Тарамис! - толковал Валерий. -
Целый месяц под видом глухого побирушки я слонялся возле дворца. И,
наконец, убедился в своих давних подозрениях. Наша королева томится в
дворцовом подземелье. Стал выжидать удобного случая. Тут мне и подвернулся
стражник-шемит. Я его оглушил, затащил в ближайший погреб и допросил с
пристрастием. Перед тем как сдохнуть, вот что он мне сказал: Каураном
правит ведьма по имени Саломея, а Тарамис заключена в самом глубоком
подземелье. А этот набег зуагиров нам крепко поможет. Что намерен
предпринять Конан - угадать трудно. Наверняка он посчитается с
Констанцием, но, возможно, разграбит и разрушит город. Это ведь варвар,