"Роберт эрвин Говард. Конан-варвар из Киммерии (сб.) Пролог. Гиборийская эра" - читать интересную книгу автора

нам его не понять. Тогда у нас одна задача - в разгар битвы освободить
Тарамис. Констанций выведет войско в поле, они уже оседлают коней. В
городе нет припасов, чтобы выдержать осаду - слишком уж внезапно воины
Конана появились под стенами. А киммериец как раз готовился к осаде:
разведка доложила, что зуагиры тащат стенобитные машины и осадные башни.
Все это придумал Конан, он ведь все военные науки Запада превзошел.
Непременно выведет Констанций всех своих солдат, чтобы одним ударом
покончить с врагом. В городе останется едва ли сотни три шемитов, да и те
будут на стенах и у ворот. Тюрьма останется почти без охраны. А когда
освободим Тарамис, посмотрим, как дело пойдет. Если победит Конан, покажем
Тарамис людям и призовем к восстанию. И народ поднимется, сомнений нет! У
нас хватит сил перебить шемитов хоть голыми руками. А потом мы закроем
ворота и от наемников, и от кочевников. Ни те, ни другие не попадут в
город. А уж тогда можно и с Конаном толковать. Он всегда был верен
присяге. А когда узнает правду, да королева сама его попросит - может, и
отступит. Но вероятнее всего, Констанций разгромит Конана. Тогда придется
бежать из города и спасть королеву. Вы все поняли?
Собравшиеся разом кивнули.
- Доверим же мечи наши и души богине Иштар и пойдем к тюрьме -
наемники выходят из города через Южные ворота!
Так оно и было. Солнце играло на остроконечных шлемах, непрерывным
потоком льющихся через широкие ворота, на белых чепраках тяжелых боевых
коней.
Битва должна была начаться с атаки тяжелой конницы, как принято на
Востоке. Всадники выплывали из городских ворот стальной рекой - грозные
мужи в вороненых и серебристых кольчугах в кирасах, в сплошных панцирях,
бородатые, с хищными носами. Свирепые глаза их выражали решимость и
ярость.
Люди высыпали на улицы, выглядывали из окон, молча провожали взорами
чужеземных воинов, вышедших защитить чужой город. А горожанам было все
равно.
На башне, возвышающейся над широкой улицей, что вела к Южным воротам,
Саломея иронически разглядывала Констанция, который препоясался мечом и
натянул рукавицы из стальных чешуек. Из окна доносился шум движущегося
войска - поскрипывание сбруи и тяжелый конский топот по мостовой.
- Прежде чем стемнеет, - сказал Констанций и подкрутил усы, - у тебя
будет множество пленников, чтобы насытить твоего дьявола в храме. Ему,
поди, надоели мягкие тела горожан? Может, ему номады понравятся - они
жилистые!
- Смотри сам не нарвись на тварь еще более дикую, чем мой Тауг, -
ответила Саломея, - Помни, кто ведет врагов.
- Память у меня хорошая, потому и выхожу ему навстречу. Этот паршивый
пес воевал на Западе и знает толк в штурме городов. Мои разведчики
подобрались к их лагерю, а это нелегко, ведь у номадов орлиное зрение. Все
же они разглядели, что верблюды волокли и катапульты, и тараны, и осадные
башни. Клянусь Иштар! Чтобы все это соорудить, десять тысяч человек должны
были трудиться не меньше месяца. А где он взял материалы - ума не приложу.
Неужели договорился с туранцами? Впрочем, ему все это не понадобится. Я
уже дрался с этими песчаными волками. Сперва перестрелка - тут моих воинов
убережет броня, - потом атака. Мои полки прорвут слабый строй номадов,