"Роберт эрвин Говард. Конан-варвар из Киммерии (сб.) Пролог. Гиборийская эра" - читать интересную книгу автора

развернутся, ударят сзади и разгонят это воинство на все четыре стороны.
Вечером я войду в Южные ворота и сотни пленников поплетутся за хвостом
моего коня. Ночью мы устроим на дворцовой площади праздник - мои ребята
любят сжигать пленных живьем и сдирать с них кожу. Что же касается,
Конана, то неплохо бы взять его живым и посадить на кол перед дворцом.
- Развлекайтесь сколько влезет, - равнодушно откликнулась Саломея. -
Я давно мечтала о платье из человеческой кожи. Но уж сотню пленных отдай
мне - и на жертвенник, и для Тауга.
- Все будет по твоему слову, - ответил Констанций и бронированной
ладонью зачесал волосы назад. - Итак, иду сразиться и победить во имя
незапятнанной чести Тарамис! - он взял украшенный перьями шлем на изгиб
левой руки, правой же отдал шутовской салют. Через минуту с улицы донесся
его властный голос, отдававший команды.
Саломея лениво приподнялась, потянулась и позвала:
- Занг!
Бесшумный жрец с лицом из желтого пергамента скользнул в комнату.
Саломея указала на возвышение из слоновой кости, на котором лежали
два хрустальных шара и велела жрецу взять тот, что поменьше.
- Поезжай за Констанцием. Будешь сообщать о ходе сражения. Ступай!
Человечек с пергаментным лицом низко поклонился, спрятал шар в
складки черного плаща и поспешно вышел. В городе стало тихо. Через минуту
послышался топот коня, затем - грохот закрываемых ворот.
По широкой мраморной лестнице Саломея поднялась на крышу, защищенную
от солнца балдахином. Отсюда открывался вид на опустевшие улицы и
безлюдную дворцовую площадь - народ Каурана предпочитал держаться подальше
от опоганенного храма. Город словно вымер.
Только на южной стене и на крышах прилегающих к ней домов толпились
горожане. Они не издавали обычных в таких случаях приветственных криков,
ибо не знали - победы желать Констанцию или поражения. Победа - значит
снова вернется иго ненавистных шемитов, поражение - значит, в городе будет
грабеж и резня. Никаких вестей Конан не подавал, а то, что он варвар -
помнили все.
Полки наемников выходили на равнину. Далеко - далеко, на этом берегу
реки можно было разглядеть волну конницы. Противоположный берег был усеян
темными точками - осадные машины оставались на месте. Должно быть, Конан
опасался удара в момент переправы.
Отряды Констанция тронулись - сперва шагом, потом рысью. Низкий рев
донесся до стоящих на стене.
Две встречные волны столкнулись и перемешались в сплошную клубящуюся
массу. Нельзя было понять, кто ударил первым.
Тучи пыли, поднятой копытами, покрыли поле сражения, как туман.
Изредка из этого тумана выныривали всадники и снова скрывались, временами
сверкало оружие.
Саломея недовольно передернула плечами и спустилась вниз. Во дворце
было тихо - все слуги и рабы вместе с горожанами таращились на сражение.
Ведьма вошла в зал, где прощалась с Констанцием, и подошла к возвышению.
Она увидела, что хрустальный шар помутнел и покрылся алыми пятнами.
Саломея склонилась над ним и прошептала заклинание.
- Занг! - позвала она. - Занг!
Внутри шара поплыли туманные пятна, распадаясь в мелкую пыль.