"М.Мэнсон. Конан и грот Дайомы ("Конан")" - читать интересную книгу автора

столу, занимавшему середину чертога. Стол этот, высеченный из глыбы черного
гранита, формой своей походил на алтарь Великого Змея в Луксуре, но хозяин
замка Кро Ганбор не поклонялся Сету - как и всем прочим богам, темным или
светлым; он полагал себя равным им. Когда-то, очень давно, он считался
членом Черного Круга... он даже думал, что удостоен высочайшей чести,
сделавшись учеником учеников Тот-Амона, главы стигийского жречества...
Ничтожный учитель, презренные ученики! Разве кто-либо из них обладал хоть
каплей его нынешней власти, его безмерного могущества? Разве могли они
повелевать стихиями, насылать ветры, штормы и бури, раскалывать горы,
вздымать морские волны до небес? Ему же все это было доступно - правда, мощь
его с расстоянием слабела, и причинить серьезные неприятности своим
соплеменникам в Стигии он не мог. Другое дело, Ванахейм, Асгард, Киммерия и
север Пустоши Пиктов; тут он был почти всевластен! Но сейчас страны эти не
интересовали мага, ибо внимание его в последнее время приковывал Западный
океан.
Он наклонился над столом, и в темной полированной поверхности всплыло
отражение его черт - лицо сорокалетнего мужчины, хоть прожил стигиец впятеро
дольше. Он давно не удивлялся тому, что не старится; то было явственное и
зримое следствие его могущества, власти над людьми, стихиями и временем,
которую он ощутил в некий благословенный миг еще в юности; тогда-то он и
распростился с Черным Кругом, словно дитя, переросшее старую убогую одежду.
Мощь и сила снизошли к нему, пробудив от сна обыденности и ничтожности - и
они же сделали душу его холодной, как глыба льда. Так длилось десятилетиями,
и так могло бы длиться целую вечность - если б не она!
Она! Зеленоглазая рыжая колдунья! Непокорная ведьма!
Откинув на спину тяжелый плащ, маг возложил руки на холодный камень.
Губы его зашевелились, творя заклятья; он шептал, бормотал, и постепенно
слова начали складываться в песню - в давно привычный гимн, коим он вызывал
Силу. Ее природа оставалась для стигийца загадкой: иногда он считал, что ему
покровительствует некий дух или божество, превосходящее могуществом и Сета,
и Нергала, и Аримана, и самого Митру; в другие же мгновения ему казалось,
что дух обитает в нем самом, что Власть и Сила присущи ему от рождения и
лишь пробудились в нужное время, в день, когда он достиг зрелости. Как бы то
ни было, он мог повелевать, и он повелевал! Всеми, кроме этой зеленоглазой
женщины...
Медленно, неторопливо текли слова:

Камни, станьте прозрачными,
Обратитесь в жидкую влагу,
Воды, взвейтесь паром,
Улетите тучей,
Тучи, развейтесь туманом,
Туман, выпади дождем,
Дождь, слейся с морем,
Воды морские, расступитесь!
Падите, покровы,
Желанное, явись!

Он трижды произнес последние слова, и каменная поверхность вдруг
сделалась зыбкой и мглистой, словно туман, потом - зеленовато-голубой, как