"Андре Олдмен. Заговор Теней ("Конан") " - читать интересную книгу автора

По дороге к покоям королевы мажордом забыл о цели своего визита, упал
на колени в болотную жижу и принялся ловить ртом жирного червяка. Охота
удалась: червяк был зажат гнилыми зубами придворного и приготовился к
смерти. Бертудо поспешно очертил ладонью круг, благословил трапезу и резво
удалился, хлюпая босыми ногами: высшим оскорблением для ыухе было созерцание
кем-либо посторонним священного процесса поедания пищи.
Резиденция королевы помещалась в шалаше из пальмовых листьев -
единственном строении, вокруг которого и обитало племя. Здесь было немного
посуше, хотя кучи нечистот и разлагающихся объедков, окружавшие "дворец",
издавали смрад почище болотного. Ыухе бродили, сидели и лежали, ковыряли в
зубах щепками, совокуплялись, бросали друг в друга комками грязи и
занимались другими будничными делами. Некоторые добросовестно перекладывали
с места на место камни, служившие для обороны и нападения на врагов:
леопардов и песьеголовых, обитавших где-то на краю света, но появлявшихся
всегда неожиданно.
Когда-то давно, только еще оказавшись в этих местах, жрец поражался
пристрастию ыухе к грязи и нечистотам. Всего в полусотне шагов вверх по
склону за плотной стеной колючих кустов лежало зеленое плоскогорье со
множеством чистых источников, покрытое рощами плодовых деревьев и сочными
травами. Дикари же предпочитали возиться в болотах и явно испытывали
наслаждение, валяясь в мутной жиже и вдыхая зловоние. Впрочем, эти худые
голые люди, не ведавшие ни одежд, ни даже традиционной для многих
примитивных племен раскраски тела, были весьма дружелюбны к аргосцу: они
лишь вырезали ему на спине полоску кожи, прокололи мочки ушей костяными
палочками и заставили отведать тухлой мертвечины (хвала Митре, не
человечину, которая здесь часто шла в пищу, а всего лишь дохлую водяную
мышь), после чего жрецы окрестили его Хрыкгыка, что значило "человек,
пришедший сверху" или "муж, чье тело не подвержено гниению" и разрешили
построить хижину наверху оврага.
Бертудо далеко не сразу понял, что подниматься из трясин дозволено лишь
шаманам, которых у племени было четверо. Только они обладали собственными
именами и могли смотреть на звезды. Посмотрев, изрекали нечто невнятное и
лезли обратно в болото, чтобы объявить окончание жизни какого-нибудь
несчастного, плоть коего по умерщвлении пожиралась, либо возгласить войну,
либо большую охоту на ящериц.
Жрец, согласно данным обетам, прибыл в эти земли, чтобы просвещать
дикарей светом Митры. Очень скоро он смекнул, что рядовые члены племени
просто не способны воспринять столь возвышенные вещи и перенес свои усилия
на шаманов, умевших считать до четырех и поклонявшихся Мировой Лягушке.
Усилия увенчались: шаманы согласились называть Лягушку Митрой и теперь
умерщвляли соплеменников с криком "Мтрга-дргу!" Впрочем, Бертудо был упорен
и от подвига своего не отказывался, надеясь не мытьем так катаньем обратить
темные души в истинную веру.
Подобрав ветхий подол тоги, аргосец шествовал к шалашу, ласково
улыбаясь дикарям. Ыухе помоложе удивленно таращились: память их была
коротка, и за ночь они успели забыть Хры-кгыку. Старшее поколение радостно
скалило беззубые десна: они знали Бертудо давно, его светлый образ
запечатлелся в их умах между едой, которую нужно было добывать из мутной
жижи под ногами, и высшим сословием племени - жрецами, королем и королевой,
достойными облизывания ног и половых органов. Еще ыухе могли вспомнить