"Андре Олдмен. Заговор Теней ("Конан") " - читать интересную книгу автора

песьеголовых и леопардов, но делали это лишь когда враги сваливались им на
голову, либо в редкие дни войны, когда военачальники, посадив короля на
закорки, отправлялись в поход, из которого, как правило, живым возвращался
лишь каждый десятый.
Под пологом шалаша в ногах распростертой королевы сидел шаман
Крыгтпрыга (что можно было перевести как "съевший левую ногу своего
предшественника") и ковырял щепкой гнойную язву на своем тощем животе.
Повелительница ыухе лежала прямо в грязи, без всякой подстилки, тело- ее
покрывал густой слой засохших нечистот.
Королева Озрдгра была очень стара. Не менее тридцати сезонов дождей
миновало с тех пор, как мать произвела ее на свет, а вернее - "в грязь", ибо
женщины ыухе рожали, сидя по пояс в болотной тине. На морщинистой шее
желтели ожерелья из зубов ящериц и летучих мышей, соски плоских грудей
проткнуты засохшими листьями осоки, беззубый рот щерился в улыбке: королева
узнала вошедшего. - Нрыбнагда крукгрд! - приветствовал Бертудо
повелительницу, кланяясь и прижимая руки к животу - наиболее почитаемой
среди ыухе части тела. Он вполне сносно произносил слова, в которых было
слишком мало гласных звуков, но слишком много значений. Так, приветствие
жреца можно было перевести следующим образом: "Да заползет тебе в рот
зеленая ящерица!" Или: "Да благословенно чрево твое, не знающее мужа!" При
желании и сообразно случаю фраза эта могла значить и пожелание поскорее
опочить и напитать своей плотью приемницу. А то, что дни королевы сочтены,
Бертудо понял по доставленной в его хижину дохлой ящерице и отсутствию трех
жрецов, отправившихся украсть женщину у племени кру, столь же дикого и
темного, как и они сами.
- Клзи-гру, - сказал шаман, перестав ковырять язву.
Бертудо привычно хлопнул себя по затылку: убил жирного комара. Хотя
Крыгтпрыга не мог видеть кровососа, он просто знал, что насекомое именно
сейчас решило отведать крови аргосца. Шаманы племени ыухе многое знали,
умели предвидеть ближайшее будущее, и Бертудо не раз рассуждал сам с собой,
отчего это Подателю Жизни вздумалось снабдить существ столь примитивных и
никчемных с общепринятой точки зрения даром, о котором мечтали и коего
добивались в упорных трудах многие, посвятившие себя белой и черной магии.
Тайна сия была велика, но упорный аргосец надеялся ее со временем разгадать.
- Мтрга-дргу! - Шаман Мировой Лягушки зачерпнул пригоршню грязи и
бросил в королеву. Зловонный комок угодил прямо в улыбающийся рот, и Озрдгра
тут же принялась жевать бескровными губами, справедливо полагая, что вместе
с землей и тиной в желудок попадут питательные личинки и мелкие корешки.
Жрец кивнул: он понял, чего требовал от него Крыгтпрыга. Опустившись на
колени, Бертудо сложил ладони лодочкой и принялся читать отходную молитву,
долженствующую помочь темной душе королевы не пропасть в Мировой Пустоте, а,
вслед за сонмом душ иных, отправиться на Серые Равнины, на суд Нергала.
Глядишь, Владыка Мертвых сочтет ее достойной нового воплощения, возродится
она в теле послушницы или иной богобоязненной женщины, и тогда скромные
усилия жреца, проведшего большую часть своей жизни в грязи и вони среди
дикарей, не пропадут втуне... О сем мечтал Бертудо, на то были направлены
все его благие помыслы.
Молитва подходила к концу, когда снаружи послышался шум, каркающие
голоса жрецов и визг женщин, которые, как всегда, лезли мужчинам под ноги,
получая причитающиеся пинки и оплеухи. Крыгтпрыга понюхал воздух, плюнул