"Сьюзан Конант. Пес, который взломал дверь ("Холли Винтер" #4) " - читать интересную книгу автора

но теперь до меня дошло, что отношения между родителями Лии и моими предками
были такими, как если бы они справили шиву друг по другу. С точки зрения
моих родителей, сложности с Артуром - и с Касси, как только она вышла за
него, - не основывались на каких-либо его поступках, на чем-то личном. Все
дело было в том, что мы - заядлые собачники, а Артур принадлежит к
совершенно другому клану. Все личное недовольство сводилось к
категорическому неприятию - он не такой, как мы. Да, не такой. Ну и что с
того?
Вот тут-то и возникает вопрос о евреях и маламутах. И не надо
обижаться. Я говорю вполне серьезно. Видите ли, с моей точки зрения,
маламут, Бог тому свидетель, порода избранная Всевышним, и неважно,
насколько горячо я люблю собак всех пород вообще и каждой из них в
отдельности; все равно я не желаю, чтобы мои маламуты рисковали своеобразием
родного класса, потому что если это сделают многие, то клана как такового не
станет. И что же это за вопрос такой? Разве маламуты настолько лучше других
пород? По сравнению с охотничьими собаками, сторожевыми собаками,
декоративными собачками маламуты бесполезны, и, если вам вздумается
заставить маламута собрать овец в стадо, он соберет их прямехонько себе в
пузо. Золотистый ретривер, шелти, немецкая овчарка, пудель, колли либо один
из представителей других пятидесяти или шестидесяти пород, не говоря уж об
обыкновенной американской дворняге, дрессировке поддаются значительно лучше,
нежели среднестатистический маламут. Сибирские лайки лучше бегают, ищейки
лучше маламутов берут след, и если я когда-нибудь ослепну, то в качестве
поводыря маламута уж точно не выберу. Они исключительны? Нет. Они просто
другие. Замечательные. Особенные. Избранные. И не подумайте, пожалуйста, что
я путаю собак с людьми. Мне неизвестно, отличаются ли евреи от других людей,
но дело не в этом. Я поняла, что многие люди испытывают чувство
принадлежности к определенному клану и всячески это чувство культивируют. Я
не стала бы скрещивать Рауди с Винни, самой лучшей из моих золотистых
ретриверов, и при этом я не имею ничего против них. Но справедливо ли
подобным образом относиться к людям? Ответ на этот вопрос был мне пока
неизвестен, но нить нащупать мне все же удалось.
- Итак, - обратилась я к Рауди, - ситуация приблизительно следующая: ты
окончательно распоясался и безумно влюбился в золотистую ретривершу. В
сторону маламутов даже не смотришь, домой возвращаться отказываешься и
становишься отцом полукровок. Как при этом чувствую себя я? Допустим, зла
как черт. Все ужасно глупо, но поделать с этим я ничего не в силах. Но раз
уж мы говорим о людях, то нам следует возвести все чувства в превосходную
степень, потому как собак я могу набрать себе сколько угодно, а вот ребенку
замену найти уже сложнее. И что же, захочу ли я, чтобы твоей подруги не
стало в живых? Достаточно ли накопилось у меня злобы, чтобы прикончить ее?
Даже если это единственный способ вернуть тебя домой? Конечно же нет. У меня
нет такого желания, ради которого я была бы готова убить собаку.
Но далеко не все так относятся к собакам. Или к людям.
Спустя полчаса ко мне на чашку кофе заскочила Рита, я поделилась с ней
своими мыслями, и она посоветовала мне больше не делать то, что я только что
сделала, а именно никому о них не рассказывать.
- Послушай, Холли, - с нажимом произнесла Рита, - я никогда ничего не
советую. А если и советую, то очень редко. Но тебе я кое-что скажу - не
рассказывай никому об этом. Договорились? Я достаточно хорошо знаю тебя и