"Джон Коннолли. Все мертвые обретут покой ("Чарли Паркер") " - читать интересную книгу автора

пальцы мертвецов, воздетые к небесам в обвиняющем жесте. Нас окружал
совершенно другой мир. Отсюда городская суета казалась такой же далекой, как
луна на небе. Эта новизна и необычность создавали какую-то особую
чувственную атмосферу. От влажной духоты одежда липла к телу, и пот капал со
лба. Нас тянуло друг к другу словно магнитом. Вернувшись в свой номер в
Лафайете, мы любили друг друга, как одержимые, побуждаемые внезапно обуявшей
нас страстью, и в затопившей комнату жаре наши взмокшие тела двигались,
словно в воде.
Но путь наш лежал не в Лафайет, с его мотелями, бензоколонками и
возможностью вкусно поесть, где в ресторанах под музыку ансамблей кейджанов
местные жители и туристы угощались пивом и зубаткой. Вулрич свернул с
основной автострады на дорогу с двумя полосами, петлявшую по изрезанной
протоками местности. А затем мы поехали не по дороге, а по колее, как
оспинами, усеянной выбоинами с затхлой болотной водой и с тучами роящейся
над ними мошкары. По краям этого подобия дороги росли кипарисы и ивы, а в
просветах между ними в воде виднелись пни - следы очень давних вырубок. К
берегу жались группами кувшинки. Когда машина сбавила ход и солнце осветило
воду под нужным углом, я смог разглядеть в их тени неспешно плавающих
окуней, нарушавших то там то здесь спокойствие воды.
Я слышал, что эти места в свое время давали приют лихим соратникам
известного пирата Жана Лафита. Теперь на их место пришли другие: убийцы и
контрабандисты. Протоки и острова служили для них удобным местом, где можно
без риска припрятать героин и марихуану, а недра болот становились надежными
могилами, когда требовалось буквально спрятать концы в воду. Среди буйной
растительности в стойком смраде болот отыскать разлагающиеся тела было
невозможно.
Мы еще раз свернули, в этом месте кипарисы нависали над дорогой. Под
колесами машины загромыхали доски моста; во многих местах краска облупилась,
обнажая дерево. На дальнем конце мостков я заметил чей-то огромный силуэт.
За нами наблюдали: в тени деревьев четко обозначились белки глаз.
- Видел его? - спросил Вулрич.
- А кто это?
- Младший сын старухи. Она зовет его Ти Джин - Малыш Джин. Он не очень
шустрый, но за ней присматривает. Они все за ней смотрят.
- А сколько их?
- В доме живет шесть человек: старуха, ее сын, трое детей от брака
одного из старших сыновей, который три года назад погиб в автомобильной
аварии вместе с женой, и дочь старухи. Еще пятеро ее сыновей и три дочери
живут не дальше пяти миль отсюда. Ну и остальные местные жители также ее не
оставляют без внимания и заботы. Она в этих краях своего рода владыка,
матриарх что ли, - сила колдовства.
Я посмотрел на него, силясь понять, не шутит ли он, но на лице Вулрича
не было и намека на улыбку.
Мы выехали на свободный от деревьев участок и подкатили к одноэтажному
длинному дому, возвышавшемуся над землей на высоту ошкуренных пней,
служивших ему опорами. Дом был старым, но его внешний вид говорил о том, что
у него есть заботливый хозяин. Вход закрывала только проволочная сетка.
Вдоль фасада тянулась веранда, скрывавшаяся за углом. На ней стояли
несколько стульев, а на полу лежало множество разных детских игрушек. Из-за
дома доносились голоса детей и плеск воды.