"Джозеф Конрад. Конец рабства (Повесть. Перевод А.Кривцовой) " - читать интересную книгу автора

Это был чистый выигрыш, подаренный ему жизнью. Эту славу никто не мог у
него отнять.
Прорытие Суэцкого канала - словно прорыв плотины - открыло в восточные
моря путь новым судам, новым людям, новым методам торговли. Изменился лик
восточных морей, изменилась и сама жизнь, и новое поколение моряков не
нуждалось в опыте капитана Уолея.
В былые дни в его руках перебывало немало тысяч фунтов: то были деньги
его хозяев и собственные его сбережения. Капитан Уолей верно служил
судовладельцам, фрахтовщикам и страховым обществам, чьи интересы не всегда
совпадали. Он не потерял ни одного судна, ни на одну темную сделку не дал
своего согласия. Он жил долго и пережил условия, создавшие ему имя. В
заливе Петчили он похоронил жену, выдал замуж дочь за человека, на
которого пал ее неудачный выбор, и потерял больше чем приличное состояние
при крахе известного банкирского дома "Тревенкор и Декен". Словно
землетрясение, эта катастрофа потрясла Восток. Капитану Уолею было
шестьдесят семь лет.


II


Он бодро нес свою старость и разорения своего не стыдился. Не он один
верил в прочность банкирского дома.
Люди, сведущие в делах финансовых так же, как он сведущ был в
мореплавании, признавали, что капитал помещен им надежно, и сами потеряли
много денег при крахе банка. Разница между ним и этими людьми заключалась
лишь в том, что он потерял все. Впрочем, кое-что он сохранил. От былого
богатства у него осталось хорошенькое маленькое трехмачтовое судно
"Красавица", которое он купил, чтобы было чем заняться на досуге, когда он
выйдет в отставку: "Есть с чем поиграть", - как говорил он сам.
За год до замужества дочери он объявил, что пресытился морем. Но когда
молодая чета поселилась в Мельбурне, он понял, что не может чувствовать
себя счастливым на суше. Он был моряк до мозга костей, капитан торгового
флота, и прогулки на яхте не могли его удовлетворить.
Ему нужна была иллюзия какого-то дела, и покупка "Красавицы" продлила
ему жизнь. Своим знакомым в различных портах он говорил о ней, как о
последнем судне, плавающем под его командой. Когда он будет слишком стар,
чтобы можно было доверить ему командование, он сойдет на берег, и пусть
его похоронят на суше.
В своем завещании он распорядится, чтобы в день похорон судно вывели на
глубокое место и, прорубив борт, погрузили на дно. Дочь поймет его
желание; никто не должен распоряжаться последним судном, каким он
командовал.
По сравнению с тем состоянием, которое он ей оставит, стоимость барка в
пятьсот тонн не могла иметь значения.
Обо всем этом он говорил, шутливо подмигивая слушателям; слишком бодр и
энергичен был этот крепкий старик, чтобы почувствовать сентиментальное
сожаление; но была в его словах какая-то серьезность, ибо он любил жизнь и
искренно наслаждался ее дарами: заслуженной своей репутацией и своим
богатством, любовью к дочери, радостью, какую давало ему его судно -