"Джозеф Конрад. Караин (воспоминание) " - читать интересную книгу автора

Трава, ветви, листья, покрытые каплями влаги, были серыми под луной. Матара
спал, съежившись в траве, и во сне его трясла дрожь. Стук моих зубов звучал у
меня в голове так громко, что я боялся разбудить этим стуком всю округу. Вдали
сторожа, охранявшие дома белых людей, били в деревянные колотушки и кричали во
мраке. И как во всякую ночь, я видел ее подле себя. Она больше не улыбалась!..
Грудь мне жгло огнем муки, и она шептала мне сострадательно, жалостно, мягко -
так, как это делают женщины; она утишала боль моего рассудка; она склоняла
надо мной лицо - лицо той, что лишает людей разума и околдовывает сердца. Она
была моя, только моя, и никто, кроме меня, не мог ее видеть - никто из
живущих! Звезды светили сквозь ее грудь, сквозь текучие волосы. Я был охвачен
сожалением, нежностью и тоской. Матара спал... А я - я спал? Матара тряс меня
за плечо, пламя солнца сушило траву, кусты, листья. Был день. В ветвях
деревьев висели клочья белого тумана.

Ночь была или день? Я забылся вновь, пока мне не стало слышно частое
дыхание Матары, и вот я увидел ее около дома. Увидел обоих. Они вышли. Она
села на скамью у стены, и вьющиеся ветви, усыпанные цветами, взбегали высоко
над ее головой и свисали, касаясь ее волос. Положив на колени шкатулку, она
принялась считать жемчужины - на сколько их стало больше? Голландец стоял
подле нее и смотрел; улыбался ей сверху вниз; его зубы ярко белели; волосы у
него на губе были как два изогнутых огненных языка. Он был большой, тучный,
веселый, и он не знал страха. Матара всыпал в ружье из глубины ладони свежий
порох, поскреб ногтем кремень и дал оружие мне. Да, мне! Я взял... О судьба!

Он зашептал мне в ухо, лежа плашмя на животе: "Я подползу близко, и -
амок... Пусть она умрет от моей руки. Ты целься в этого жирного кабана. Дай
ему увидеть удар, которым я сотру свой позор с лица земли, а потом... ты мой
друг - убей верным выстрелом!" Я ничего не ответил; в груди у меня не было
воздуха - и нигде его не было. Матара внезапно исчез. Высокая трава кивнула.
Потом раздался шорох в кустах. Она подняла голову.

Я увидел ее! Ее, утешительницу моих бессонных ночей, моих изнурительных
дней; попутчицу долгих скитаний! Я увидел ее! Она смотрела прямо туда, где я
прятался. Она была такая, какой являлась мне все эти годы, - верная моя
подруга. Она смотрела печальными глазами, но губы ее улыбались; смотрела на
меня... Губы улыбались! Не я ли ей обещал, что она не умрет?

Она была далеко, но мне казалось, что она рядом. Ее прикосновение ласкало
меня, ее голос шелестел, шептал надо мной, вокруг меня: "Умру я - кто будет
твоим попутчиком, кто утешит тебя?" Я увидел, как цветущие заросли по левую
руку от нее шевельнулись... Матара готов был ударить... Я громко крикнул:
"Вернись!"

Она вскочила на ноги; шкатулка упала; жемчуг рассыпался по земле. Высокий
голландец подле нее грозно повел глазами в неподвижном солнечном свете.
Приклад пошел к моему плечу сам собой. Я стоял на коленях, и я был крепок -
крепче деревьев, скал, гор. Но там, впереди, куда целился длинный застывший
ствол, все качалось: поля, дом, земля, небо, - все ходило ходуном, как лесные
тени в ветреную погоду. Матара кинулся к ней из кустов; лепестки потревоженных
цветов взметнулись перед ним, как от порыва бури. Я услыхал ее крик; увидал,