"Джозеф Конрад. Караин (воспоминание) " - читать интересную книгу автора

справа, кто слева и смиренно обращались к нему, сгибая спины; какая-то старуха
протянула к нему иссохшую руку, покрытую складчатой тканью; "Будь
благословен!" - крикнула она из темного дверного проема; за низкой оградой
банановой рощицы возник мужчина с пламенными очами, мокрым от пота лицом и
двумя шрамами на обнаженной груди; "Аллах дарует успех нашему повелителю!" -
задыхаясь, прокричал он ему вслед. Караин стремительно шел крупными, твердыми
шагами, отвечая на звучавшие отовсюду приветствия быстрыми пронизывающими
взглядами. Детишки, перебегая от дома к дому, храбро выглядывали из-за углов;
мальчики постарше скользили в кустах с ним наравне, глаза их блестели из
темной листвы. Старый телохранитель с мечом в серебряных ножнах на плече
поспешал за ним шаркающей походкой, склонив голову и уставив взгляд в землю.
Окруженные великим волнением, они шли быстро и отрешенно, словно сквозь
великое безлюдье.

Под навесом, где заседал совет, его окружала степенность вооруженных
вождей; старейшины в одежде из хлопка сидели на корточках двумя длинными
рядами, свесив с колен праздные руки. Под крышу из пальмовых листьев,
поддерживаемую гладкими столбами, каждый из которых стоил жизни молодой
прямоствольной пальме, аромат цветущих живых изгородей заплывал теплыми
волнами. Солнце клонилось к закату. Просители, входившие сквозь ворота в
обнесенный частоколом двор, загодя поднимали над склоненными головами
сведенные вместе ладони и низко сгибались, охваченные потоком яркого света.
Под раскидистыми ветвями большого дерева сидели юные девушки, разложив на
коленях цветы. Голубой дым очагов стлался прозрачным туманом над островерхими
постройками, чьи стены, сплетенные из гладкого блестящего тростника, были
опоясаны рядами грубых деревянных столбов, поддерживающих свесы кровель. Он
отправлял правосудие в тени; с высокого своего сиденья приказывал, советовал,
порицал. Порой гул одобрительных голосов усиливался, и тогда праздные
копьеносцы, вяло проводившие время, подпирая спинами столбы и поглядывая на
девушек, медленно поворачивали головы. Уважение, доверие, благоговение,
которые питали к нему люди, были столь велики, что он, казалось, должен был
чувствовать себя таким защищенным, как ни один человек в мире. Тем не менее
временами он подавался вперед, словно бы прислушиваясь к дальнему
диссонирующему звуку, словно бы ожидая услышать чей-то слабый голос или чьи-то
легкие шаги; или же привставал с сиденья, как будто чья-то знакомая рука
дотрагивалась до его плеча. Он тревожно оглядывался; старый наперсник что-то
еле слышно шептал ему на ухо; вожди отводили глаза в молчании, чтобы правитель
мог без помех уловить тихую речь мудреца, способного заклинать духов и
насылать на врагов злые чары. В краткой тишине под открытым с боков навесом
раздавался лишь шелест деревьев, да еще порой чистый, мягкий смех девушек,
игравших с цветами. Когда налетал ветер, длинные крашеные пучки конского
волоса у наконечников вертикально стоящих копий развевались, темно-красные и
лоснящиеся; а за великолепием живых изгородей прозрачный чистый ручей бежал,
невидимый под нависающей береговой травой, но отчетливо слышный, бежал с
настойчивым журчанием, и страстным, и ласковым.

После захода солнца огни факелов, горящих под высоким навесом для
заседаний совета, были видны издалека - через поля, через залив. Коптящие
красные языки колыхались на длинных шестах, отсветами вспыхивали на лицах,
отражались в гладких пальмовых столбах, высекали яркие искры на кромках