"Карл Отто Конради. Гете: Жизнь и творчество, том 1 " - читать интересную книгу автора

году - ироничный, насмешливый, разносторонне одаренный и образованный Мерк,
один из главных прообразов Мефистофеля в "Фаусте", Мерк, которого, казалось,
ничто не в силах было испугать и уж тем более сломить... В 1792 году замерз
на пустынной московской улице Якоб Михаэль Рейнхольд Ленц, с которым Гёте
связывали не только общие идейные узы "Бури и натиска", но и непосредственно
дружеские узы и общий предмет страстной любви - Фридерика Брион: оба писали
ей настолько схожие по духу и чувству стихи, что и до сих пор нельзя считать
окончательно решенным вопрос о том, какие стихи и строфы из "Зезенгеймских
песен" принадлежат Гёте и какие Ленцу... Если опустить десятки менее крупных
судеб, то все-таки нельзя не вспомнить о неслучайном безумстве Фридриха
Гёльдерлина, несчастная судьба которого была Гёте известна; в 1804 году
ударом кинжала в сердце покончила с собой талантливая романтическая поэтесса
Каролина фон Гюндероде (а ведь ее ближайшая подруга, небезызвестная Беттина
фон Арним, с детских лет вела переписку с Гёте и с его матерью); в 1811
году, застрелив свою возлюбленную, покончил с собой Генрих фон Клейст,
незадолго до того грозившийся "сорвать лавровый венок с чела самого Гёте".
Этот список можно существенно умножить, но в данном случае это уже ничего не
меняет. Трагическая неустойчивость человеческой жизни, которая неотступно
преследовала Гёте в дни его юности и позднее (сам Гёте считал, что раздумья
о непрочности всякого блага - как выразился он в "Германе и Доротее" -
преследовали его со времен землетрясения в Лиссабоне в 1755 году), находила
постоянное подтверждение не только в его собственной смятенной судьбе, но и
на примере судеб людей, близко окружавших его. Достаточно в этой связи
напомнить еще о судьбе несчастного Иерузалема, положенной в основу
"Страданий юного Вертера". Согласно многочисленным свидетельствам, Гёте и
сам неоднократно попадал в ситуацию на краю духовной и жизненной катастрофы.
Кто возьмется всерьез упрекать поэта в том, что он пытался выработать
духовный противовес вулканическим наклонностям своей натуры? Этот противовес
Гёте искал и нашел прежде всего на двух направлениях: в неутомимой
творческой деятельности, позво-

16

лявшей ему преодолевать очередной кризис с помощью воплощения
волновавшего его конфликта в художественные образы, и на путях
самовоспитания, самоограничения, сознательного сообразования своей натуры с
конкретными жизненными обстоятельствами. Порой создается впечатление, что
некоторых критиков Гёте раздражает прежде всего необычайная жизнестойкость
этого человека, упорство и воля, с какими он умел не только выйти из
очередного жизненного кризиса, но даже извлечь из него плодотворные импульсы
для своего творчества. Правильно эту проблему можно было бы сформулировать
таким образом: Гёте не столько специально искал самоограничения, сколько был
вынужден ограничивать себя, чтобы не поддаться разрушительным силам,
подтачивавшим его изнутри и снаружи, и сохранить в себе возможность
творческого, продуктивного отношения к жизни. Гёте с возрастом все точнее и
глубже узнавал себя, все лучше понимал свои границы и возможности, те рамки,
в которых он мог жить и творить. Собственно говоря, познание самого себя в
своих пределах и возможностях является важнейшим условием развития каждой
полноценной человеческой личности, и то, что Гёте познавал самого себя, в
том числе и с помощью самоограничений, можно рассматривать скорее как его