"Кэтрин Коултер. Нескромное предложение " - читать интересную книгу автора

разумеется, все понятно. После того как их общий друг Роэн Кэррингтон, барон
Маунтвейл, женился, Филип сильно призадумался и даже как-то заметил Чарли:
"Подумать только, Роэн счастлив. Счастлив! Можешь ты этому поверить? И
Сюзанна тоже! Неужели между мужчиной и женщиной может быть нечто искреннее и
возвышенное?"
- Хорошо, Маргарет, - согласился наконец Чарлз. - Но поклянись, что с
твоего языка не слетит ни единое слово. В обществе почти никто не знает
подробностей случившегося. Кроме меня, все известно лишь Роэну Кэррингтону.
- Даю слово, Чарлз.
Мисс Эллиот взяла фа четвертой октавы. Хрустальный кубок на столе тихо
звякнул.
- Филип сделал Элейн предложение, и она согласилась. Венчание было
назначено на апрель следующего года, из-за траура по усопшему виконту. В это
время на Пиренеях велись ожесточенные бои. Филип посчитал своим долгом
вернуться в полк, несмотря на возражения Элейн. Иногда я просто поражаюсь,
насколько мы тогда были глупы и неопытны. Юные идиоты!
Филип вернулся домой в начале февраля, чтобы подать в отставку и
привести в порядок Динвитти-Мэнор к свадьбе. Он сильно изменился, словно в
одну ночь из мальчика превратился в зрелого мужа, а ведь ему исполнился
всего двадцать один год.
- Какая несправедливость, ведь в этом возрасте женщина уже считается
старой девой! - воскликнула Маргарет.
- Возможно, но речь сейчас не об этом.
- Знаешь, Чарлз, иногда мне кажется, что глаза Филипа отражают его
сокровенные мысли. Я часто видела в них искорки веселья и глубочайшую
скорбь, а лицо в это время оставалось бесстрастным.
Чарлз не имел ни малейшего понятия, о чем толкует сестра, да и знать не
желал.
- Никогда не забуду ту ночь, когда он ворвался ко мне в дом на улице
Полумесяца, - продолжал он, - мертвецки пьяный, с перекошенным от бешенства
лицом. Я испугался при виде его: казалось, будто он побывал в битве с самим
дьяволом. "Элейн хочет обвенчаться прямо сейчас, не дожидаясь апреля!" - с
ядовитой усмешкой заявил он. Что я мог сказать ему на это? Филип был так
молод, и мы все до одного были против столь ранней женитьбы.
"Значит, она скучала по тебе больше, чем все мы предполагали? -
осторожно заметил я. - Это поистине хороший знак". - "Скучала! - дико
расхохотался Филип, и я невольно отшатнулся: столько злобы прозвучало в этом
смехе. - Не знал, что ты такой остряк! Налей мне бренди, да поторопись!" Я
молча шагнул к буфету, взял хрустальный графин и, налив бренди, протянул
бокал Филипу. Он одним махом выпил его содержимое и с яростным рычанием
метнул стакан в каминную решетку. По коврику рассыпались прозрачные осколки.
Ничего не понимая, я взмолился: "Иисусе милосердный, что стряслось? Объясни
же, Филип!"
Он поднял на меня глаза и выговорил так тихо, что я был вынужден
наклониться поближе: "Элейн, моя Снежная королева, беременна, друг мой.
Пришлось немало потрудиться, чтобы вытянуть из нее эту малоприятную тайну.
И, как сам понимаешь, отец отнюдь не я". Но на мой вопрос, кто же в таком
случае отец, он с горечью ответил: "К моему глубочайшему сожалению, Элейн
отказалась раскрыть секрет. Пришлось, как ни прискорбно, совершить не
слишком благородный поступок и проследить за ней. У меня не осталось