"Арчибалд Кронин. Путь Шеннона" - читать интересную книгу автора

подумал, что вот сейчас мне будет прочитана лекция на тему о том, какое
благородное занятие - экспериментальные исследования, особенно в его
любимой области, по теории опсонинов - защитных антител в крови. Но он
лишь с минуту поиграл своей широкополой черной фетровой шляпой, а затем
небрежно надел ее на затылок.
- До свидания, Шеннон.
И, церемонно поклонившись на прощанье, как это принято за границей, он
вышел.
А я еще долго сидел, словно окаменев.
- Я собираюсь закрывать, сэр.
Тощий и, как всегда, мертвенно-бледный лаборант Смит краешком глаза
наблюдал за мной, - тот самый Герберт Смит, который шесть лет назад, когда
я впервые вошел в лабораторию зоологии, охладил своим пессимизмом мой
юношеский пыл; теперь он стал старшим лаборантом кафедры патологии, но это
повышение ничуть не изменило его, и он относился ко мне с мрачной
настороженностью, которую не только не рассеяли, а лишь усугубили мои
скромные успехи, в том числе диплом с отличием и золотая медаль Листера.
Я молча накрыл микроскоп, убрал предметные стекла, взял кепку и вышел.
На душе у меня было горько; я спустился с Феннер-хилла по темной аллее,
под стекавшей с деревьев капелью, вышел на шумный проспект Пардайк-роуд,
где под еле мерцавшими в тумане дуговыми фонарями звенели и грохотали по
булыжной мостовой трамваи, и свернул к неприглядному району Керкхед.
Здесь, отчаянно противопоставляя свою респектабельность вторжению
трактиров, кафе-мороженых и многоквартирных домов для рабочих близлежащих
доков, стояли прокопченные старинные особняки с облупленными карнизами,
покосившимися галереями и полуобвалившимися трубами и, казалось,
оплакивали свою былую славу под вечно дымным небом.
Дойдя до дома номер 52, где на стекле над дверью четко значилось
"Ротсей" [имя одного из герольдов короля Ричарда Львиное Сердце], а пониже
золочеными буквами - "Пансион", я поднялся по нескольким ступенькам и
вошел.



2

Моя комната находилась на самом верху, почти на чердаке; она была
совсем маленькая и не отличалась богатством обстановки: все ее убранство
составляли железная койка, белый деревянный умывальник да на стене в
черной рамке вышитое шерстью изречение из библии. Однако было у нее то
преимущество, что она примыкала к маленькой застекленной оранжерее со
стенами, выкрашенными зеленой краской, где, напоминая о лучшей поре этого
особняка, все еще стояли жардиньерки и скамьи. Хотя зимой здесь было
холодно, а летом - невыносимо душно, оранжерея эта служила мне своего рода
кабинетом.
За это пристанище и двухразовое питание я платил барышням Дири,
хозяйкам пансиона, скромную сумму в размере тридцати четырех шиллингов в
неделю, что, должен признаться, было пределом моих возможностей. Денег,
которые я унаследовал от дедушки, "чтобы пройти колледж", едва хватило для
этой цели, а жалованье ассистента и дополнительная работа - постановка