"Джузеппе Д'Агата. Возвращение тамплиеров" - читать интересную книгу автора

- Хотите мне что-то продать? А синьор Риччи знает об этом?
Джакомо покачал головой:
- Мне хотелось бы только получить у вас консультацию.
- А, так это рисунок.
Размер его был чуть больше обычного листа рисовальной бумаги. Антиквар
развернул его перед собой, держа за короткие стороны. Прищурился и, не веря
своим глазам, приблизил к глазам:
- Можно вынуть?
- Конечно.
Антиквар аккуратно извлек рисунок из полиэтиленового пакета. Затем
долго щупал грубую и желтую бумагу, тер ее между пальцами, долго изучал
карандашные линии.
- И что же? - спросил Яирам, сгорая от нетерпения.
Джакомо сказал, что Музиани не дал никакого четкого объяснения, а
ограничился лишь изложением некоторых фактов.
Очень возможно, что рисунок был фламандского происхождения, но
авторство установить не удалось.
Бумага была изготовлена, вне всякого сомнения, во второй половине
пятнадцатого века, а следовательно, настоящей была первая из двух дат - и,
вероятно, вторая тоже, потому что обе начертала одна рука. Такая бумага в то
время была широко распространена в Европе. Вот только один убедительный
пример: Леонардо да Винчи использовал ее для многих своих рисунков,
сделанных углем и серебряным карандашом, то есть теми же средствами, какие
применил неизвестный рисовальщик.
Две даты? Причуда художника, шутка, как, впрочем, и весь рисунок. Или,
быть может, речь идет о части некоего загадочного плана, доступного
пониманию лишь немногих посвященных?..
Маловероятно к тому же, что Пиранези был знаком с этим анонимным
рисунком, когда примерно три столетия спустя работал над чертежами собора
Санта-Мария-дель-Приорато. Напротив, куда логичнее звучал вопрос: как мог
фламандец представить себе и еврейский храм, разрушенный много веков тому
назад - причем не осталось ни зарисовок, ни вообще каких-нибудь
документов, - и авентинский собор, который будет возведен через триста лет?
Может быть, все это игра случая?
Яирам не признавал ни вмешательства случая, ни даже его
существования, - это противоречило его убеждениям. Ему на ум приходили
другие, более интересные объяснения. Он почти не сомневался, что Пиранези
был реинкарнацией какого-то художника пятнадцатого века или же каким-то
образом, посредством медиумической связи, получил от него некое мудрое,
символическое, тайное послание. А в послании как раз и содержался намек -
если не прямое указание - на то, как нужно развивать архитектурную идею.
Мысли его друга шли в том же направлении. Однако Джакомо был знаком с
собором Санта-Мария-дель-Приорато не понаслышке. Ему, как и немногим
избранным посетителям из-за рубежа, было понятно, что весь авентинский
ансамбль перегружен загадочными знаками, непонятными для профанов, но
совершенно ясными для посвященных, будь то человек искушенный в тайном
знании или же неофит. Только они способны были насладиться этим редчайшим и
драгоценным эликсиром, источаемым капля за каплей путем многовековой
перегонки культуры и религии, философии и теософии, веры и отступничества,
прямоты и уклонения, святости и сатанизма.