"Роалд Дал. Убийство Патрика Мэлони (сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

брошюрнки о еде и винах. Он устраивал обеды, во время которых подавались
роскошные блюда и редкие вина. Он не кунрил из боязни испортить вкус и,
когда обсуждали достонинства какого-нибудь вина, имел обыкновение
отзыватьнся о нем как о живом существе, что звучало довольно забавно.
"Характер у него весьма щепетильный, - говонрил он, - довольно застенчивый
и стеснительный, но безнусловно щепетильный". Или: "Добродушное вино,
благонжелательное и бодрое, несколько, может, пикантное, но тем не менее
добродушное".
До этого я уже два раз обедал у Майка, когда у него был и Ричард Тратт,
и всякий раз Майк с женой лезли из кожи вон, чтобы удивить знаменитого
гурмана каким-нибудь особым блюдом. Ясно, что и в этот раз они не
сонбирались делать исключение. Едва мы ступили в столонвую, как я понял, что
нас ожидает пиршество. Высокие свечи, желтые розы, сверкающее серебро, три
бокала для вина перед каждым гостем и сверх того слабый запах жанреного
мяса, доносившийся из кухни, - только от всего этого у меня слюнки потекли.
Когда мы расселись, я вспомнил, что, когда я был у Майка раньше, он оба
раза держал с Праттом пари на ящик вина, предлагая тому определить сорт вина
и год. Пратт тогда отвечал, что это нетрудно сделать, если речь идет об
известном годе. Майк поспорил с ним на ящик вина, Пратт согласился и оба
раза выиграл пари. Я был уверен, что и в этот раз они заключат пари, потому
что Майк очень хотел его проиграть, чтобы доказать, что его вино настолько
хорошее, что его легко узнать, а Пратт, со своей стороны, казалось, находит
нешуточное, истиннное удовольствие в том, что имеет возможность обнарунжить
свей званая.
Обед начался со снетков, поджаренных в масле до хруста, а к ним подали
мозельвейн. Майи поднялся и сам разлил вино, а когда снова сел, я увидел,
что он наблюндает за Ричардом Праттом. Бутылку он поставил передо мной,
чтобы я мог видеть этикетку. На ней было написанно: "Гайерслей Олигсберг,
1945". Он наклонился ко мне и прошептал, что Гайерслей - крошечная
деревушка в Мозеле, почти неизвестная за пределами Германии. Он сказал, что
вино, которое мы пьем, не совсем обычное. В том месте производят так мало
вина, что человеку понстороннему почти невозможно хоть сколько-нибудь его
достать. Он сам ездил в Германию прошлым летом, чтонбы добыть те несколько
дюжин бутылок, которые в коннце концов ему согласились уступить.
- Сомневаюсь, чтобы в Англии оно было у кого-нинбудь еще, - сказал он
и взглянул на Ричарда Пратта. - Чем отличается мозельвейн, - продолжал он,
возвысив - голос, - так это тем, что он очень хорош перед кларетом. Многие
пьют перед кларетом рейнвейн, но это понтому, что не знают ничего лучше.
Рейнвейн, убивает тонкий аромат кларета, вам это известно? Это просто
варварство - пить рейнвейн перед кларетом. Но вот мозельвейн именно то, что
надо.
Майк Скофилд был приятным человеком средних лет. Он был биржевым
маклером. Если уж быть точнным - комиссионером на фондовой бирже, и,
подобно некоторым людям этой профессии, его, казалось, ненсколько смущало,
едва ли не ввергало в стыд то, что он "сделал" такие деньги, имея столь
ничтожные способнонсти. В глубине души он сознавал, что был просто
букменкером - тихим, очень порядочным, втайне неразборчинвым в средствах
букмекером, - и подозревал, что об этом знали и его друзья. Поэтому теперь
он изыскивал пути, как бы стать человеком культурным, развить литературнный
и эстетический вкус, приобщиться к собиранию картин, нот, книг и всякого