"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

части судна располагались красиво отделанные каюта, кают-компания и торговое
помещение, где на полках были разложены образцы всех товаров. Между кормой и
кубриком находились твиндеки, не уступавшие по высоте батарейной палубе
фрегата (не менее шести с половиной футов под бимсами). Твиндеки тоже
скребли песчаником и содержали в идеальном порядке. Там помещались: верстак
плотника, рабочее место парусного мастера и подшкиперская с запасным
такелажем. Тут же спала часть команды в подвесных койках, которые каждое
утро аккуратно скатывались. Борта твиндеков изнутри были обшиты досками
вгладь, а кницы и пиллерсы для облегчения судна были сделаны из железа.
Матросы говорили, что "Элерт" непроницаем, как бутылка, и вообще прекрасно
ведет себя в море. Его единственный недостаток - присущий, впрочем, всем
хорошим ходокам - слишком "мокрая" носовая часть. Когда он шел круто к ветру
по восемь-девять узлов, на баке не оставалось ни единого сухого пятнышка.
Про его ход слагались легенды, и матросы непоколебимо верили, что это
"везучее судно". "Элерт" был построен семь лет назад и до сих пор
использовался для рейсов на Кантон. С ним не случалось ни одной серьезной
неприятности, и ни один его рейс не был продолжительнее рейсов других судов.
Третий помощник, молодой человек лет восемнадцати, племянник одного из
владельцев, плавал на нем чуть ли не с пеленок, а старший помощник почитал
судно своим родным домом.
"Элерт" простоял еще неделю, ушедшую на выгрузку шкур и принятие
балласта. Я обратился к капитану с просьбой взять меня и получил разрешение
идти обратным рейсом домой. Узнав о моем желании перебраться на судно
немедленно, он поставил мне единственное условие - найти себе замену для
работы на берегу. Я легко уладил это дело, поскольку многие были только рады
провести несколько месяцев на суше, да еще зимой, когда в море вдоль
побережья свирепствуют зюйд-осты. На следующее утро я перевез на борт свою
койку и сундучок и таким образом снова оказался на плаву.

Глава XXIII
НОВОЕ СУДНО И НОВЫЕ ЛЮДИ

Вторник, 8 сентября. Первый день моей новой службы. Матросская жизнь -
это везде матросская жизнь, но все-таки я увидел многое, что отличалось от
обычаев брига "Пилигрим". После того как команду поднимают на рассвете,
дается три с половиной минуты, чтобы люди могли одеться и выбежать на
палубу, а если кто-нибудь замешкается, старший помощник, чей зычный голос
уже раздается по всему судну, тут же подгоняет его. Затем вооружают баковую
помпу и под надзором второго и третьего помощников скатывают палубу. Старший
помощник в это время расхаживает по юту и следит за общим порядком, хотя сам
не притрагивается ни к ведру, ни к швабре. Повсюду, внутри и снаружи, от
носа до кормы, на верхней палубе и между палубами все моется и драется,
включая фальшборт и ватервейсы. Палубу скатывают забортной водой, посыпают
песком и скоблят песчаником - большим куском мягкого камня с гладким низом,
с обеих сторон к которому прикреплены длинные концы, чтобы матросы могли
волочить его взад-вперед по мокрой палубе. Камни меньшего размера, так
называемые "молитвенники", предназначаются для выскребания вручную в
закоулках и узких местах, где большой камень не протащить. Нас держали на
этой работе час или два, после чего ставили людей к помпе, чтобы скатить
палубу и борта. После этого наступает черед швабрить и лопатить палубу.