"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

один "фонтанщик". Этот, как полагается, держал монополию по части всяких
историй и случаев, связанных с китами. Последним в этом списке был
широкоплечий туповатый парень родом с Кейп-Кода, плававший раньше только на
рыболовных шхунах и впервые попавший на большое судно с прямым парусным
вооружением. Разумеется, все звали его "черпальщиком". В другой вахте было
почти столько же людей, сколько и в нашей. Старшим у них считался высокий
красавец француз с угольно-черными бакенбардами и вьющимися волосами. Звали
его Джон (ведь для матроса достаточно одного имени). Были еще два американца
(один - беспутный отпрыск почтенного и состоятельного семейства,
докатившийся до парусиновых брюк и месячного жалованья); немец,
юноша-англичанин Бен, работавший вместе со мной на крюйс-марса-рее и для
своих лет хорошо знавший матросское ремесло, и, наконец, двое мальчишек из
Бостона, только что вышедших из паблик-скул. Иногда вахте правого борта
помогал плотник, старый морской волк, швед от рождения; он считался лучшим
рулевым на судне. Такова была, кроме темнокожих кока и стюарда, а также
капитана и трех его помощников, наша команда.
На второй день после выхода ветер зашел по носу, и нам пришлось
лавировать, продвигаясь вдоль побережья, а я имел случай познакомиться, как
все организовано на судне. Вместо того чтобы всем вместе бегать по палубе с
места на место, туда, где надо было работать со снастями, каждый имел свой
постоянный пост. Тут действовали настоящие законы при выполнении поворотов.
Старший помощник командовал на баке и отвечал за передние паруса и вообще за
носовую часть судна. Там же в числе других работали двое лучших матросов -
парусный мастер и француз Джон. Третий помощник командовал грот-мачтой и
вместе с плотником и еще одним матросом управлялся с грота-галсами и
булинями. Кок стоял на фока-шкотах, а стюард - на грота-шкотах. Второй
помощник ведал бизань-мачтой, а также отдавал подветренные фока- и
грота-брасы. Я стоял у наветренных крюйсель-брасов, три других матроса - у
подветренных, юнга - на бизань-шкоте и оттяжке, а еще один матрос и юнга -
на грот-марса-брасах, брам- и бом-брам-брасах. Все остальные выбирали
грота-брасы. Каждый человек знал свое место и должен был находиться там,
когда командовали "к повороту". Любая снасть отдавалась и выбиралась строго
по команде, а после выполнения поворота все концы тщательно крепились и
аккуратно койлались.
Как только матросы занимали свои места, капитан, стоявший на юте с
наветренного борта, бывало, делает знак рулевому и кричит:
- Руль на ветер!
- Руль на ветер! - повторяет старший помощник с полубака, и в этот
момент раздергиваются шкоты передних парусов.
- Галсы и шкоты раздернуть! - командует капитан.
- Галсы и шкоты! - передается вперед, и сразу же отдают фока-галс и
грота-шкот.
Теперь надо обтянуть все втугую для поворота. Наветренные
крюйсель-брасы и подветренные грота-брасы "кладутся" на кофель-нагели и
готовы к отдаче, а брасы противоположного борта обтянуты втугую.
- Пошел грота-брасы! - командует капитан. Отдаются брасы, и если момент
выбран правильно, реи
разворачиваются со скоростью волчка. Но стоит капитану опоздать или,
наоборот, поторопиться, происходит такое... это все равно что выдирать
зуб...