"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

ветер поутих, и поставили грот-брамсель. Как только наш капитан рассмотрел,
какие паруса несет встречное судно, то сразу же приказал добавить
фор-брамсель и бом-кливер. Это пристыдило старого китобоя, опознанного нами
по его шлюпкам и укороченным парусам, он тоже отдал рифы на марселях, но и
только, так как спустил свои брам-стеньги еще на подходе к Горну. Он
приблизился к нам и сообщил, что является китобойным судном "Нью-Ингленд",
сто двадцать суток назад вышедшим из Нью-Йорка. Наш капитан тоже прокричал
наше название и наши девяносто два дня из Бостона. Потом оба капитана
поспорили о долготе, но так и не пришли к согласию. Китобой отстал, но всю
ночь держался у нас на виду. К утру ветер стал еще тише, и мы подняли
бом-брам-реи, так что бриг окутался целым облаком парусов. "Фонтанщик", как
матросы называют китобоев, поднял грот-брам-стеньгу, поставил паруса и
выкинул сигнал, прося, чтобы мы легли в дрейф. Около половины восьмого к нам
подошел их вельбот и на палубу прыгнул капитан Джоб Терри - человек,
известный во всех портах и всем морякам Тихого океана. "Неужели вы не знаете
Джоба Терри? Я думал, каждый слышал о нем", - сказал мне зеленый новичок с
вельбота, когда я спросил про капитана. Это был действительно необычный
человек. Шести футов роста, в сапогах из толстой воловьей кожи и коричневой
куртке, он только своим загорелым лицом походил на морского волка, хотя
промышлял китов уже сорок лет и, как он сам любил говорить о себе, строил
корабли, покупал корабли и водил корабли. Команда у него почти сплошь
состояла из неотесанных новичков, которые, как говорят матросы, "еще не
вытряхнули сено из волос". Капитан Терри убедил нашего капитана в том, что
счисление у нас не совсем в порядке. Он провел на борту весь день и лишь с
заходом солнца собрался на свое судно, которое отстало уже миль на шесть, а
может быть, и все восемь. С самого своего появления он пустился в
бесконечные рассуждения о своих отношениях с правительством Перу, с лордом
Таунсендом, командиром фрегата "Дублин", и даже с самим президентом
Джексоном. Он, наверно, так и не смог бы остановиться, если бы не подул
свежий ветер, заставивший его возвратиться на свое судно. Один из матросов
китобойца, парень совсем деревенского вида, нимало не интересуясь ни нашим
парусным вооружением, ни такелажем, сразу же пошел к выгородке со свиньями и
признался, что больше всего хочет возвратиться домой к отцу и выхаживать
поросят.
Здесь же мы наблюдали любопытную сцену проявления человеческого
тщеславия. Как оказалось, на китобойцах существуют должности гарпунщиков,
нечто среднее между матросами и помощниками капитана. Один из гарпунщиков
находился в шлюпке с капитаном Терри, но мы думали, что он просто старшина
шлюпки, то есть обычный матрос. Однако на китобоях гарпунщики держатся
отдельно и едят либо за особым столом, либо в кормовой каюте после капитана
и помощников. Вся эта иерархия была нам совершенно незнакома, и посему
бедняга гарпунщик оказался предоставленным самому себе. Наш второй помощник
не пожелал знаться с ним и даже казался отчасти удивленным, что тот держится
на шканцах. Дело в том, что сознание важности своей персоны не позволяло
гарпунщику отправиться на бак. Наступило время обеда, а с ним и experimentum
crucis[9]. Как поведет себя гарпунщик? Наш второй помощник, дождавшись своей
очереди, сел за стол, но не пригласил его. Приходилось выбирать между
голодом и унижением. Мы позвали его в кубрик, но он все-таки отказался.
Матросы с китобоя объяснили, в чем дело, и мы повторили приглашение. Голод
взял верх, и его гарпунское величество снизошло откушать при помощи