"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

подшкиперской все подряд и вылезал только после неоднократных напоминаний.
Никто не мог найти свайки, все ножи вдруг затупились, и около точильных
камней скапливалось по три-четыре матроса. Тому, кто забирался на мачту,
сразу же надо было спускаться вниз, чтобы взять забытую вещь, и он делал это
не торопясь. А когда закладывали тали, шестеро выбирали их с меньшей силой,
чем обычно трое матросов, работавших "в охотку". Стоило старшему помощнику
отвернуться, и работа сразу же прекращалась. В восемь часов, когда мы
завтракали, все оставалось почти в том же виде, как и вначале.
В течение короткой трапезы мы успели обсудить положение дел. Кто-то
предложил отказаться от работы, но это пахло уже настоящим бунтом, и,
конечно, такое сразу же было отвергнуто. Один из матросов вспомнил "отца
Тэйлора" (матросского проповедника в Бостоне), который говаривал, что если
заставляют работать в воскресенье, то не надо отказываться, а грех ляжет на
капитана. После завтрака не без посредничества помощников просочился слух,
что если мы быстро закончим работу, то после обеда нам дадут шлюпку и можно
будет порыбачить. Приманка была метко заброшена, и несколько завзятых
рыболовов попались на нее. В конце концов остальные также решили, что раз
надо сделать одно дело, то, чем скорее мы его закончим, тем лучше. После
этого картина совершенно переменилась, и к двум часам вся работа, которая в
нормальных условиях могла бы продолжаться дня два, была окончена. Пятеро
взяли шлюпку и отправились к мысу Пинос, однако разрешения съехать на берег
не последовало. Там мы заметили "Лориотту", отплывшую вместе с нами из
Санта-Барбары. Она медленно двигалась к берегу с легким попутным бризом,
после полудня пришедшим на смену мертвому штилю. Мы наловили всякой рыбы,
больше всего трески и окуня, а Фостер (бывший второй помощник) поддел на
крючок большую раковину-жемчужницу. Уже потом мы узнали, что здешние места
славятся раковинами. И одна небольшая шхуна даже совершила удачный рейс с
этим грузом в Соединенные Штаты.
Возвратившись к заходу солнца, мы увидели, что "Лориотта" стоит на
якоре в одном кабельтове от "Пилигрима". На следующий день нас подняли рано
и приказали открывать люки, перебирать груз и готовить все для досмотра. В
восемь часов на борт явились пятеро таможенных чиновников и начали
осматривать содержимое трюмов и проверять коносаменты. Мексиканские
таможенные правила весьма строги и требуют, чтобы весь груз был доставлен на
берег, осмотрен и лишь после этого возвращен на судно. Однако нашему агенту
удалось добиться поблажки для последних двух судов, и мы избежали всех
затруднений, связанных с перевозкой груза на берег. Таможенники были одеты в
костюмы, которые преобладают повсюду в Калифорнии: широкополая шляпа черного
или темно-коричневого цвета с золоченой или узорчатой лентой; короткая
шелковая куртка; рубашка с открытым воротом; богато расшитый жилет и брюки
из вельветина или тонкого сукна с боковыми разрезами ниже колена или же
короткие панталоны с белыми чулками. Кроме того, здесь носят
темно-коричневые башмаки из оленьей кожи: их шьют индейцы, и поэтому они
тоже украшены орнаментом. Здесь не носят подтяжек, зато опоясываются шарфом,
чаще всего красного цвета, качество которого зависит от средств владельца.
Добавьте к этому неизменное пончо (иначе - серапе), вот вам и одеяние
калифорнийца. По этому своеобразному плащу всегда можно судить о
происхождении и достатке человека. У "gente de razуn"[16] он непременно из
черного или темно-синего сукна с богатой отделкой из бархата и прочими
возможными украшениями. Противоположность такому наряду составляет одеяние