"Ричард Генри Дана. Два года на палубе (1840) " - читать интересную книгу автора

готовый к отплытию корабль, шлюпка у берега, и рядом матрос, прощающийся со
своей девушкой. Ниже были его инициалы и еще две буквы, значение которых он,
вероятно, знал лучше меня. Все это было великолепно исполнено
профессиональным татуировщиком в Гавре. Кроме того, на одной руке
красовалось изображение распятия, а на другой - "нечистого якоря"[19].
Он очень любил читать и перебрал почти все книги, водившиеся у нас в
кубрике, так как менял их при каждой встрече с нами. Знал этот человек очень
много, и его капитан говорил, что это идеальный моряк, а цена ему и в хлад,
и в зной - никак не меньше собственного его веса золотом. Должно быть, он
обладал недюжинной силой, а по остроте глаза мог бы поспорить с грифом.
Кое-кому может показаться странным столь подробное описание неизвестного,
забытого всеми матроса, тем не менее оно перед вами, даже если и лишено для
вас всякого интереса. Нам случается встречать разных людей при вполне
обыденных обстоятельствах, однако по какой-то причине некоторые из них
навсегда остаются в нашей памяти. Его звали Билл Джексон; из числа всех моих
случайных знакомых я никому не пожал бы руку с таким удовольствием, как ему.
Кто бы вы ни были, если вам придется оказаться вместе с ним, можете не
сомневаться, что вам посчастливилось встретить красивого, честного парня и
превосходного соплавателя.
Мы все еще были в Монтерее, когда снова наступило воскресенье, однако,
как и в прошлый раз, нам не позволили отдохнуть. С берега валом валили
разнаряженные посетители, и весь день нам пришлось работать на веслах или
подавать из трюма товары, так что мы едва могли найти время, чтобы поесть.
Наш бывший второй помощник, решившийся любым способом побывать на берегу,
облачился в парадный сюртук, черную шляпу и даже начистил свои башмаки,
после чего отправился на ют просить разрешения. Он не мог бы придумать
ничего более опрометчивого, ибо прекрасно знал, что все равно ничего не
добьется. К тому же, согласно старому заведенному на судах обычаю, даже в
тех случаях, когда матросам известно, что их не задержат, они отправляются
на ют не иначе, как в рабочей одежде, будто ни на что и не рассчитывают, а
моются и одеваются уже после того, как получено разрешение. Но бедняга
всегда хватался за горячее, и если уж за какое-нибудь дело можно было
взяться не с того конца, будьте уверены, он не упускал такой возможности. Мы
смотрели, как он идет на ют, заранее зная, что ждет его там. Капитан
расхаживал по палубе, дымя своей утренней сигарой, и Фостер, остановившись у
трапа, стал ждать, пока его заметят. Капитан сделал два или три круга, потом
внезапно подошел к нему вплотную, смерил взглядом с головы до ног и, подняв
указательный палец, что-то коротко произнес, но слишком тихо, чтобы мы могли
это расслышать. На Фостера же это произвело магическое действие. Он
возвратился на бак, нырнул в кубрик, и уже через минуту мы увидели его в
рабочей одежде и за работой. Мы так и не могли от него добиться, что сказал
капитан, хотя это происшествие вызвало в нем поразительную перемену.

Глава XIV
НЕДОВОЛЬСТВО

По прошествии еще нескольких дней торговля пошла на убыль, мы снялись с
якоря, поставили марсели, подняли на гафеле "звезды и полосы", выстрелили из
пушки, получив на это ответ из пресидио, и оставили городок за кормой, чтобы
идти на юг вдоль побережья снова в Санта-Барбару. Бриг бежал в бакштаг по